Когда себя осознавал.
Бессмертной жизнь свою считал.
Здесь мама пела, ночью длинной
черёмухой он пачкал рот.
Лес, соловьи и огород,
И шишки в самоваре дымном.
Пруды, туманы и поля.
Россия — Родина моя.

Из поэмы
Николая Бурляева
«Иван Вольнов»

«По улице шёл ангел» — так Андрей Кончаловский описывает свою первую встречу с юным Колей Бурляевым, который начал стремительную актёрскую кинокарьеру, снявшись в работах двух гениальных Андреев, чьи фильмы входят в золотую коллекцию мирового киноискусства. Что это — счастливый случай, судьба, знак свыше? О том, как складывалась жизнь знаменитого актёра, поэта и драматурга, поговорим с Народным артистом России, кинорежиссёром, депутатом Государственной Думы, общественным деятелем Николаем Петровичем Бурляевым.

Николай Петрович, прежде чем мы начнём говорить о кино, так как именно кинематографу посвящается весенний номер журнала, мне хотелось задать вам вопрос. Вы настолько многогранная личность: депутат, артист, преподаватель, писатель, режиссёр, поэт, сценарист. К тому же ещё и многодетный отец, и богатый на внуков дедушка. Кем вы себя больше ощущаете сегодня, в каком амплуа вам свободнее, увереннее, комфортнее?

Вы знаете, всю жизнь я продолжаю петь одну песню — песнь своей души. Сегодня я прежде всего остаюсь художником, а уже потом общественным деятелем, депутатом Государственной Думы. Я борюсь за культуру, за традиции, что унаследовал от своих предков и учителей, к которым прежде всего отношу Андрея Тарковского, Андрея Кончаловского, Николая Мордвинова. Занимаюсь созиданием «Культурного фронта России», славянским Форумом искусств «Золотой Витязь». Я продолжаю литературную деятельность, тридцать три года веду летопись Форума. Издал трёхтомник и подготовил следующие два тома «Летописи Золотого витязя», веду во ВГИКе курс авторской кинорежиссуры.

Николай Петрович, вы относитесь к уникальному поколению людей особой закалки. Возникает ощущение, что время над вами не властно. Откуда вы черпаете молодую кипучую энергию и бодрость духа?

Думаю, что этим я обязан моим родителям, на которых похож, которые хорошо меня воспитали и дали правильные жизненные ориентиры.

Кем были ваши родители?

Мама была инженером-экономистом. Но самое главное — её женская суть. Она родилась в 1911 году и прожила очень трудную жизнь, время тяжёлых испытаний. Её отец был комендантом Горок, где жил Ленин. Она рассказывала, как Ленин усаживал её на колени и гладил по головке. Мама успела реализоваться в жизни как великая Русская мать. Она родила четверых детей — троих сыновей и дочь, отдав им всю свою любовь. Мама акцентировала своё внимание на том из нас, кому любовь была нужнее всех в данный момент. Она активно занималась общественной деятельностью, за что отец называл её «общественницей». Она успевала всё — и на работе, и в семье. Она могла бы быть крупным номенклатурным деятелем. Там, где она появлялась, — была жизнь, всё расцветало.

Как ей это удавалось?

Пока я был несовершеннолетним, мама со мной ездила в киноэкспедиции в качестве моего опекуна. Помню, мы снимались в фильме «Герой нашего времени» в отдалённом районе Крыма. Нас поселили в какую-то хату. Кругом степь, нет ничего. И мама налаживала быт: привозила из Москвы какие-то ситцы,  меняла их на продукты, кур, индюков и кормила всю экспедицию. А когда ехали со съёмок, вся группа уже водила носами, принюхивалась — что там у Бурляевых на обед? Мама готовила на всю группу. Все к нам заваливались: и Станислав Ростоцкий, и Владимир Ивашов, и Светлана Светличная. И все прекрасно питались. То же самое было в экспедиции на фильме «Иваново детство». Мы снимали под Киевом, на Днепре, в городе Канев. Это родина Тараса Шевченко. Мы жили в построенной в хрущёвские времена гостинице, продуваемой всеми ветрами. Но через три дня на гостиничном балконе у нас уже гуляли куры и утки. И опять мама налаживала быт. Мы ехали в автобусе со съёмки с Андреем Тарковским, Андреем Кончаловским, Женей Жариковым, Валей Малявиной, Валентином Зубковым, и все с нетерпением ждали, чем там мама всех накормит. Вот в этом была она вся. При любых обстоятельствах и условиях она выстраивала уютный семейный быт в наших киноэкспедициях.

Чему посвятили жизнь ваша сестра и братья?

Моя старшая сестра училась на актёрском, потом стала переводчиком, родила троих детей, и мы по сей день любим и поддерживаем друг друга. Старший брат был уникальным шахматистом, заслуженным мастером спорта по шахматам. Все великие гроссмейстеры — и Тигран Петросян, и Михаил Таль, и Виктор Корчной — побывали в гостях у нас в доме. Если величайший гроссмейстер Таль играл на десяти шахматных досках, то мой брат умудрялся играть вслепую на пятидесяти. Другой мой старший брат, Борис, стал актёром, но раньше, чем я. К тому времени, когда я попал в кино, у него уже было шесть ролей, в том числе в фильмах «Два друга», «Судьба барабанщика», «Урок истории» и «Семья Ульяновых», где он сыграл Дмитрия Ульянова.

Николай Петрович, вы же потомственный актёр?

Совершенно верно. Бабушка с дедушкой тоже были актёрами. Отец был комик, а бабушка играла трагические роли, драматические. Они оба были успешными артистами, выступали под псевдонимом Филипповские. Жили под Воронежем, в Борисоглебске, куда предки мои переехали из Малороссии. Моим прапрадедом был сподвижник Богдана Хмельницкого, запорожский полковник Кондрат Бурляй — один из крупных военачальников Малороссии, кум Богдана Хмельницкого. Отец с гордостью мне рассказывал, что именно Кондрат в 1652 году был послан Богданом Хмельницким в Москву с прошением о присоединении Украины к России, со всем войском, на все времена.

Как в вашей семье относились к актёрской деятельности? Профессия считалась престижной?

Актёрская профессия была одной из самых престижных. Это было что-то недосягаемое — мир небожителей. Актёров знала вся страна и гордилась ими, поскольку они представляли образы положительных героев. Поэтому к актёрской профессии в нашей семье относились с большим интересом и уважением. Так что со стороны родителей не было никакого противодействия, когда моему брату предложили стать актёром. А когда  такое предложение поступило мне, это было воспринято абсолютно естественно. Однако я не мечтал стать актёром.

Значит, была другая мечта?

Я мечтал стать режиссёром, а к актёрской профессии всегда относился критически. Хотя очень её любил и отдавался этому процессу целиком. Уже на 15-м году жизни после фильма «Мальчик и голубь» Андрея Кончаловского, где я сыграл главную роль, мне сделали предложение сыграть в спектакле «Ленинградский проспект» в Театре Моссовета, где партнёром моим стал величайший артист ХХ века Николай Дмитриевич Мордвинов. Он играл деда, а я внука. В сказке «Когда часы пробили полночь» сыграл принца. В 15 лет я уже играл на одной сцене с Любовью Орловой, Верой Марецкой, Серафимой Бирман, Ростиславом Пляттом, Фаиной Раневской. Однако мнения артистов, хотевших всю жизнь отдать сцене, умереть на подмостках, я не разделял. Меня такая перспектива не устраивала. В 13 лет я захотел стать режиссёром. Когда мне было пятнадцать, запели мои друзья — Гена Шпаликов, Володя Высоцкий, Булат Окуджава, и я подумал, что надо и мне попробовать. Я стал писать стихи и подбирать музыку на гитаре. Я пел свои авторские песни, которые я с удовольствием исполнял, гастролируя с ансамблем Юрия Маликова «Самоцветы». Я захотел стать поэтом и писателем. Это для меня было что-то недосягаемое, но я начал писать, и сейчас я член Союза писателей. У меня издано уже семь книг, так что все мои мечты потихонечку сбываются.

Ваше детство было счастливым?

Я четвёртый ребёнок в семье, последний, рождённый после войны, в 1946 году. Я в семье был самым младшим.

Самый младший — самый любимый?

Поначалу нет. В семье появился лишний рот, который надо прокормить. Так на меня некоторое время смотрел отец, называя «поскребышем». Хотя конечно же я был любимцем, особенно для бабушки и мамы, которые меня обожали. А сестра и братья опекали меня. Как это ни парадоксально, но моё детство было счастливым. Жили мы, конечно, трудно — от зарплаты до зарплаты. Всё время занимали у кого-нибудь деньги. Но мы ощущали какую-то гармонию в семье. Хотя жили в коммунальной квартире, где было 20 соседей. Но это всё был некий особый мир счастья. Каждый день приносил что-то интересное. Мы жили в самом центре, почти у Кремля, в доме шесть по улице Горького, сейчас это Тверская улица. Какие там были закоулки, задние дворы, катакомбы, укрытия! Спрячешься — и тебя долго не могут найти. Я помню наши детские игры в «расшибалочку», в «казаки-разбойники».  Моего старшего брата во дворе прозвали Тарзаном, а меня Тарзанёнком.

Николай Петрович, по характеру вы больше похожи на маму или на папу?

Я думаю, что больше на отца. Я сейчас в себе ощущаю его интонации. Прохожу его путь, его отношения к разным проявлениям окружающего мира. Это всё постепенно проникало в меня. Для мальчика модель — отец. А для девочки — мать. Как отец относится к жизни, к людям, к матери, к социуму, таким и сын вырастет. Если отец выпивает, то сын будет считать, что это нормально. Отец — пример для сына. Когда мать удивляется, что дочь закурила, а сама при этом курит… Но ты же модель для девочки!

То есть алкоголизм обошёл ваш дом?

Я видел, как отец пару раз приходил навеселе. Но у нас в доме не было принято злоупотреблять алкоголем. Кстати, в моей семье, а у меня пятеро детей, меня никогда не видели за рюмкой водки. Я понимал свою ответственность: если я буду при детях выпивать, говорить какие-то тосты и всё это весело и потрясающе, то это станет заразительным для потомства.

Вы были частым гостем в доме Кончаловских. Почему вас тянуло в этот дом?

Мне было интересно всё, что касалось этой семьи. Когда меня пригласил Андрей, а именно Андрей Кончаловский определил мою судьбу, потому что именно он оказался в том месте и в то время, когда я шёл из школы домой по улице Горького мимо памятника Юрию Долгорукому, размахивая портфелем. Мне было 13 лет, Андрею 22. Отобедав в «Арагви», он вышел на улицу Горького, присел на парапет и, увидев меня, поманил к себе пальцем: «Иди сюда, мальчик. Ты мне очень нужен». Хотя мне говорили родители, что нельзя разговаривать с незнакомыми на улице, я всё же подошёл, поскольку Кончаловский очень обаятельный человек. Он мне рассказал, что он режиссёр, что ищет такого мальчика, как я, всё лето. Я слушал его внимательно и задал вопрос, который он потом отразил в своей книге «Низкие истины». Я спросил: «А у вас есть документы?» Он улыбнулся и сказал: «Какой ты дотошной мальчик!» Но всё же показал мне свой студенческий билет, где было написано, что он Андрей Михалков. Так мы и познакомились. Тогда он был Михалков, а потом стал Кончаловским. Именно Андрей Кончаловский подарил мне семью Михалковых. Он меня привёз к ним на дачу, на Николину гору, представил своим родителям. И там был мой ровесник по имени Никита (у нас разница в возрасте всего 9 месяцев), и Никита сразу взял меня в друзья. Я очень часто ездил к ним на дачу. Вообще всё, что касается этой семьи, — всегда открытие. Это особый мир.

Сколько времени прошло с вашего первого знакомства с Андреем Кончаловским до визита в дом Михалковых?

Это случилось почти сразу. Шёл 1959 год. Я помню, как Андрей меня пригласил на завтрак в «Националь». Представляете мою реакцию? Я, 13-летний мальчишка, иду завтракать в ресторан. А потом Андрей представил меня своим родителям.

Для Андрея было привычным ходить по ресторанам?

Думаю, что да, потому что вся элита ходила по ресторанам. Наша элитарная молодежь — и Кончаловский, и Тарковский, и Высоцкий — все посещали «Националь». И вот он утром привёз туда и меня. Это было для меня полным шоком.

Что особенного было для вас в мире Михалковых?

Во-первых — сам дом Михалковых. Они по отцу знамениты на весь мир, ведь он — лауреат всех Сталинских премий, депутат Верховного Совета. Он создатель гимна, под который все мы просыпались и засыпали. Это что-то такое, относящееся к небожителям. Но знаете, небожителям живётся совсем не легко.

Могу себе представить.

В обществе к таким людям относятся с недоверием и завистью, распускают про них сплетни. Я помню, что моё окружение, узнав, что я попал в дом Михалковых, зашипело — дескать, он миллионер, у него открытый счёт в банке. Такое отношение преследовало и сейчас преследует эту семью. А то, как они трудятся и как служат Отечеству, — это понимают не все. Пока не думают. Это всё будет потом. Кстати, Андрей Сергеевич Михалков рассказал мне такую историю. Однажды они общались с кинодраматургом Фридрихом Горенштейном, с которым они дружили — и Андрей Тарковский, и Андрей Кончаловский. Горенштейн как-то сказал Андрею, что читал их родословную со времён Ивана Грозного. Грозного спросили — кого послать на важную миссию? Иван Васильевич отвечал: «Да пошли Михалка и всех этих Михалковых туда. Сгинут — невелика утрата». А Андрей Кончаловский возьми да и ответь на это: «Вот видишь, о Михалковых знал аж сам Иван Грозный, а вот о Горенштейне никто не знает». Зависть была всегда, и сейчас она есть.

С лёгкой руки Андрея Кончаловского вы попали в большое кино. С самого начала вам сопутствовал не просто успех, а мировой успех. На Венецианском кинофестивале 1962 года оба фильма с вашим участием получили призы и мировое признание.

Да, на Венецианском кинофестивале нам вручили «Бронзового Льва св. Марка» за картину «Мальчик и голубь» Андрея Кончаловского и «Золотого Льва св. Марка» за картину «Иваново детство» Андрея Тарковского.

Николай Петрович, когда вас стали на улице узнавать зрители, когда пришла первая слава?

Это произошло после выхода в свет фильма «Иваново детство», который получил пятнадцать премий. Премьера фильма состоялась 9 мая 1962 в кинотеатре «Центральный», где мы представляли фильм с Андреем Тарковским и всеми участниками и актёрами. После выхода на экраны этого фильма я стал замечать, что в автобусе, в метро, на улице на меня все смотрят.

Ваша реакция?

Поначалу для меня это было удивительно. Я понял, что люди меня узнают. И я тогда подумал, что мне, наверное, нужно как-то измениться, прикинуться, что я известный артист, но желание соответствовать экранному образу, позировать перед окружающими у меня быстро пропало. Я с этим очень быстро разобрался. Многие дети, став актёрами с малых лет, потом не удерживались в этой профессии. Потому как актёрская профессия располагает к завышенной самооценке. О тебе пишут, печатают твой портрет на обложке. Говорить маленьким детям о том, что они гении, — это преступление. А потом вдруг слава заканчивается и тебя никуда не приглашают. Что тебе делать? Обижаться на окружающий мир, который вроде бы поначалу говорил, что ты гений? А сейчас про тебя все забыли. Такие люди спиваются, замыкаются, сходят с этой беговой дорожки.

Как у вас проходило испытание медными трубами?

Когда мы закончили фильм «Мальчик и голубь», мой дорогой Андрей пропал, стал снимать новые фильмы и обо мне как будто забыл.

Вы сильно расстроились?

Ну конечно. Использовали мальчика и бросили. Так часто в кино происходит. И слава Богу, что мы начали дружить с Никитой, ведь Андрей Кончаловский ушёл на какое-то время из моей жизни. Но вдруг он мне позвонил и сказал, что рекомендовал Андрею Тарковскому попробовать меня на главную роль в фильме «Иваново детство». Мне об этом рассказала жена Тарковского — Ирина, которая играла роль матери в «Ивановом детстве». После она вспоминала: «Помнишь, как мы с Андреем пришли на просмотр фильма во ВГИК, а ты сидел за нами? Я всё время оглядывалась на тебя. Когда я оглянулась в очередной раз, ты спросил: „Почему вы на меня всё время смотрите?“ А я тебе сказала, что вы мне понравились. Ты ответил, что вы мне тоже». Тогда и решилась моя судьба, потому что в тот момент Андрей принял решение, что я ему подхожу.

Вы были на вручении призов в Венеции?

Нет, меня никуда не брали.

Почему?

Я могу только догадываться. Андрей Тарковский, помню, подошёл ко мне и сказал: «У тебя есть костюм?» Я ответил, что нет. Он сказал: «Обязательно сшей костюм. Поедем в Сан-Франциско». Я начал искать, где бы мне сшить костюм, и какой-то актёр предложил мне услуги своего приятеля по имени Слава, который и сшил мне костюм.

Неужели это был Слава Зайцев?

Ну конечно! Слава Зайцев, которого в то время ещё никто не знал, своими руками сшил мне костюм. Так что костюм мне сшили, но в Америку не взяли. Мне тогда было 15 лет. Нужен был сопровождающий, много возни, особая ответственность. Поэтому решили не связываться.

Какие-то гонорары вам платили за съёмки?

Конечно, платили зарплату. Я начинал с пяти рублей в день. Потом было семь рублей, потом 13, потом 20, потом 25, потом тридцать. И наконец сорок рублей.

У кого была самая высокая ставка по зарплате?

У артиста высшей категории, например, у Валентина Зубкова, который играл в «Ивановом детстве». У него было сорок рублей в день. Такая ставка была у звёзд. Это был предел.

Кому давали высшую категорию? За что?

За то, что это были реальные звёзды, как Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Инна Макарова.

На каком фильме ваша ставка составляла сорок рублей?

Сейчас трудно вспомнить. Это уже было после «Андрея Рублева». Мне было двадцать лет, может быть — двадцать один. Я стал одним из самых молодых членов Союза кинематографистов, через два года после Никиты Михалкова.

Вы — баловень судьбы. В одном из интервью Евгения Симонова сказала, что подарки судьбы надо отрабатывать. Вам пришлось отрабатывать подарки судьбы?

Вы знаете, надо просто работать. Когда наступит время, тогда тебе придётся, как сказала прекрасная актриса Евгения Симонова, отрабатывать. Только это всё нормальный процесс. Ты раньше работал, когда тебя никто не знал, с полной отдачей. И когда пришла известность, ты продолжаешь работать с такой же отдачей. Это просто работа, всё время постоянная работа, со строгим отношением к себе.

Если дан талант свыше, его необходимо проявлять?

Если есть талант, то он будет проявляться. Если его нет, то ты будешь просто умело произносить тексты. Но чего-то такого, попадающего прямо в сердце зрителя, не будет. И не все обладают таким даром, только самые великие актёры, как Инна Чурикова, Василий Шукшин, Сергей Бондарчук. Их считанные единицы.

Николай Петрович, лично я вас считаю именно таким актёром, чей талант проникает в самое сердце зрителя. Я рада, что мне выпала уникальная возможность учиться у вас на курсе авторской режиссуры во ВГИКе. Что скажете про своих студентов? Что их ждёт?

Они выбрали трудный путь. Я им говорю, что режиссура — это голгофа. Это узкий путь к тесным вратам спасения. У вас будет выбор — или идти торговать собою в угоду рынка, или избрать очень трудный путь. Я привожу в пример путь Андрея Тарковского, крестный путь. Идти на создание фильма необходимо, как на исповедь. Нужно пропеть песнь своей души. Мне нравится курс, который я набрал. И с каждым днём мне с ними всё интереснее. Потому что это всё личности, взрослые люди, которым есть что сказать. Время покажет, кто и что вынес после моих уроков.

Какие задачи у вас, как у Мастера режиссёрского курса?

У меня курс авторской режиссуры. И задача в том, чтобы мои студенты за время учёбы научились сами писать сценарии, сами ставить как режиссёры и если понадобится, сами играть перед кинокамерой. Поэтому для меня образец авторского кино — это Чарли Чаплин, Василий Шукшин, Сергей Бондарчук, Эмир Кустурица, Никита Михалков и я сам. Потому что я именно этим и занимаюсь: сам пишу, сам ставлю, сам играю.

Николай Петрович, вы учились у великих, играли на одной сцене с именитыми артистами. Вас с юношеских лет окружали одарённые люди, выдающиеся наставники. Кто из них оказал наибольшее влияние на вас и вашу судьбу?

В кино — Андрей Тарковский. С ним я больше соприкасался. В театре — Николай Мордвинов. Это люди моей судьбы, определившие её. Они были ориентирами. Для меня Андрей Арсеньевич Тарковский — человек самоотверженной жизни в кинематографе, а Николай Дмитриевич Мордвинов — в театре. Когда Мордвинов приходил в театр, весь театр замирал. Мордвинов вплывал в театр своей плавной походкой, и все замирали, все подтягивались, понимали, что в этот вечер, когда играет сам Мордвинов, не будет анекдотов, шуточек, пошлостей, которые себе можно позволить, расслабляясь. Мордвинов жил по принципу Щепкина, что театр — это храм, священнодействие. Или убирайся вон. Я у них учился, они для меня — маяки.

Чему вы научились у Мордвинова, у Тарковского?

Мордвинов для меня был примером не только великого актёра, но и человека. Замечательного, абсолютно простого, не играющего роль артиста, относящегося внимательно к окружающим. А потом был Андрей Тарковский. Я смотрел на него и воспринимал его чувство бескомпромиссности по отношению к искусству.

В чём это выражалось?

В оценке того, что он видел вокруг. Он не признавал то, что было признано социумом. Он при мне благосклонно отнёсся только к пяти-шести режиссёрам.

Вы можете назвать имена этих режиссёров?

Эти имена я запомнил. Это западные режиссёры. К нашим режиссёрам он относился ещё строже. Из наших он выделял Александра Довженко с его фильмом «Земля» и Бориса Барнета с фильмом «Окраина». Среди западных режиссёров он выделял Феллини, Антониони, Бергмана, Брессона, Куросаву. Остальных для него словно бы не существовало. Хотя на наших экранах шли американские фильмы, а для членов Союза кинематографистов по четвергам показывали фильмы в Доме кино — что-то такое очень сладенькое. Наши кинематографисты восхищались: ах, как хорошо живут на Западе. Но для Тарковского эти раскрученные в кинотусовке западные имена не были эталоном.

У Андрея Тарковского были друзья? Вообще в мире искусства могут быть друзья?

Это сложный вопрос. Как говорил Пушкин: «Упаси нас Бог от друзей, а с врагами я справлюсь и сам». Друзья в этой сфере — понятие относительное. Тарковский почитал своим другом Артура Макарова. Какое-то время он дружил с Андреем Кончаловским. Тарковский пропадал на даче у Кончаловских на Николиной горе и был принят как родной. Но пути двух Андреев разошлись на фильме «Андрей Рублёв». Оба они очень большие величины, но трудно сосуществовать вместе двум планетам. Они разлетелись. Если говорить обо мне, то я считал себя истинным другом Андрея Тарковского. Он был старше, и я всегда относился к нему с благоговением, внимал всему, что он говорит.

Андрей Тарковский считал вас своим другом?

Не знаю, был ли я для него другом, хотя однажды мы с Саввой Ямщиковым, консультантом фильма «Андрей Рублёв», оказались у Андрея Тарковского в шумной компании вместе с сыном Дмитрия Шостаковича Максимом — прекрасным дирижёром, который азартно потрошил рябчиков в ванной. Он был король приготовления блюд из дичи. В однокомнатной хрущёвке мы пили, ели, веселились. Вышли с Андреем Тарковским на балкон, стоим, покуриваем, молчим. И вдруг Андрей мне говорит: «Ты мне самый близкий в жизни человек». Я обомлел от слов Тарковского, потому что никогда раньше он этого мне не говорил. Прошло несколько секунд, и он опять это повторил. Мы не знаем, как к нам относятся наши ближние. Я задал вопрос Андрею Кончаловскому: «Почему ты меня остановил на улице Горького?» Он на секунду задумался и ответил: «По улице шёл ангел». Это было лестно, конечно, хотя я себя ангелом не считал и не считаю. Но Андрей Кончаловский передал меня Андрею Тарковскому — один Андрей другому.

Это было их особое режиссёрское чутье?

Возможно. Думаю, что сам Господь помогал нам обрести друг друга. Андрей Тарковский не сразу дал мне роль Бориски, колокольных дел мастера, которую я хотел сыграть в «Рублёве». Специально для меня Андрей Тарковский вместе с Андреем Кончаловским написали роль Фомы — ученика Андрея Рублёва. Когда я прочитал сценарий, мне не понравился этот Фома вообще. И желания играть эту роль не было никакого. А вот последняя новелла «Колокол» и роль литейщика Бориски меня потрясла. Я видел себя именно в роли Бориски и добивался у Тарковского играть эту роль.

Так вы были бунтарём, могли стукнуть кулаком и добиваться роли у таких известных режиссёров?

Мой характер проявлялся год за годом и крепчал. И становился чем-то не поддающимся огранке. Личность формируется до четырёх-пяти лет. И дальше уже трудно поддаётся огранке, поэтому родителям нужно заложить всё самое лучшее в ребёнка именно до этого возраста. Сейчас просто окрепло всё то, что было во мне в детстве и в юности. Тогда это всё было наивно, в предощущениях. Я очень рано начал осознавать всю свою жизнь. Хотя я уже тогда знал, что будет. И сейчас всё подтверждается.

Николай Петрович, у вас пятеро детей. Какие рекомендации по воспитанию вы можете дать современным родителям?

Современных родителей уже поздно воспитывать. Я надеюсь, что придёт то время, когда в детских садах и в школах будут учить мальчиков быть мужчинами, а девочек — женщинами.

Как по вашему мнению это должно происходить?

Мальчик должен понимать, что он мужчина, что он защитник своей семьи, защитник Отечества. Он должен защищать женщину, оберегать, прощать. И девочку нужно учить с малолетства, хотя социум пока этим не занимается. Всё идёт на самотёк. Не учит девочку быть целомудренной, ждать своего избранника, быть ему верной сердцем. Главное для женщины — это не карьера. Это всё суета и тлен. Главное для женщины — быть матерью, воспитывать детей, прививать им всё лучшее. Потому что мать пуповиной связана с детьми. А сейчас эгоцентризм, эмансипация губит женщину и губит семьи. Все грешны, но моё ощущение, что с женщин на страшном судилище будут спрашивать больше, чем с мужчин. Хотя и с нас тоже спросят.

Как сейчас обстоит дело с киноискусством?

Сегодня кинематографисты предали кино как искусство. Они превратили кино из искусства в доходный промысел — в эффектную пустоту. Иногда попадаются хорошие фильмы. Я не буду говорить, что все фильмы плохие и всё омерзительно. На 95% сейчас в кинематографе выбрана не та дорога. Выбран неверный рыночный путь, который губит наше кино. Чиновники сами ориентируются и ориентируют режиссёров и продюсеров на производство блокбастеров, потому что так принято в мире. Зрители уже привыкли, подсели на этот наркотик эффектной пустоты. Это попадает тебе прямо в мозг, в подсознание. Ты сидишь в зале и полностью доверяешь экрану, а экран тебя загружает этой чернухой, грязью, непотребством. И мы это всё поглощаем, и самое страшное, что это поглощают наши дети.

В советский период снимали замечательные детские фильмы. На каких фильмах выросли вы?

Нашему поколению повезло. Мы смотрели хорошие фильмы, основанные на христианских заповедях, несмотря на то, что их делали партийные режиссёры. Мы смотрели фильмы про Александра Невского, Михаила Кутузова, Фёдора Ушакова, Александра Суворова, Павла Нахимова, Зою Космодемьянскую, Александра Матросова. Мы сидели в зале и думали: а мы сможем так, как они, эти герои? Мы им хотели подражать. Мы сами бегали в кинотеатр. Билет стоил 10 копеек, кинотеатры все рядом. Смотрели фильмы «Конёк-горбунок», «Садко». Фильмы Александра Роу, мультфильмы нашего классика Ивана Иванова-Вано, которые не уступали диснеевским. Я смотрел фильмы, где играл мой старший брат, — «Два друга», «Судьба барабанщика», «Кортик».

Какие фильмы сегодня нужны нашим детям?

Детям нужны фильмы с положительными героями, которым они хотели бы подражать, на которых они хотели бы быть похожими.

У вас пятеро детей. На каких фильмах вы их воспитывали?

Моим детям повезло, потому что с рождения у них был «Золотой Витязь» — кинофорум, которому скоро будет 33 года. Дети росли на данном форуме, девиз которого — «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». Мои дети видели правильные фильмы, но параллельно они видели Голливуд — эту эффектную пустоту. И мы с ними часто спорили и сейчас спорим, обсуждая современные фильмы.

Вы — многодетный папа и богатый на внуков дедушка. Ваши дети оправдали ваши отцовские ожидания? Удаётся ли такому мега-активному главе большого семейства побыть с родными, уделить время внукам?

У моих детей у каждого своя судьба, предначертанная им Господом Богом. Мы, родители, на своём примере старались заложить детям правильное отношение к искусству: к кино, театру, музыке, литературе, живописи. Всё что могли, мы им дали, а дальше они проживают свои судьбы. Они все определились со своими профессиями. Старший сын, Иван Бурляев, как мне говорят топ-менеджеры главных телеканалов, — один из лучших композиторов кино в России; он написал музыку к фильмам «Холоп», «Союз 7», «9 рота», «Притяжение», «Мы из будущего», «Время первых», «Танк Т‑34». Дочь Мария стала актрисой, окончила ГИТИС, служила в Театре Маяковского. Сейчас занимается педагогикой, ведёт детские студии, пишет песни, сама их исполняет. Сын Георгий стал юристом и спортсменом. Сына Илью я вижу преемником на моём посту в кинофоруме «Золотой Витязь». Илья вырос на «Золотом Витязе», долгие годы был председателем детского жюри фестиваля. Сейчас он получает уже третье высшее образование. Младшая дочь Дарья закончила духовную академию — регентский класс и Московскую государственную консерваторию. Она стала хоровым дирижёром.

Николай Петрович, у вас очаровательная супруга. Расскажите, как вы с ней познакомились.

Моя супруга Инга — актриса театра и кино, она окончила ГИТИС с отличием. Но когда мы встретились, я ей прямо сказал, что мне нужна не актриса, а жена. Так всё и вышло, она стала прекрасной женой и матерью. Более красивого человека я не встречал в жизни. Полтора года я ходил за ней, как юннат с сачком. Я долго ухаживал, пока не сделал ей предложение. Мы познакомились, когда я только начал создавать кинофорум «Золотой Витязь». Это было в конце 1991 года. Мне было 45 лет.

Ваш ученик Дмитрий Дьяченко — самый кассовый режиссёр в России, а его фильм «Чебурашка» побил все рекорды российского кинопроката, став первым кинопроектом российского производства, собравшим свыше тринадцати миллионов зрителей. Что вы можете сказать про этот фильм и про вашего преуспевающего ученика?

Честно сказать, у меня нет радости за то, что Дмитрий стал кассовым режиссёром. Есть некоторая тревога за Диму, так как у нас, как и у всех режиссёров, есть выбор — идти к Богу или к дьяволу. Своим ученикам я дал лучших педагогов — драматургов, операторов, монтажёров, потому что все они мои друзья. Вадим Юсов преподавал им операторское искусство. Я водил их в Московскую духовную академию, где им читали лекции лучшие профессора: Осипов, Дунаев, Гаврюшин. Режиссура — это узкий путь к тесным вратам спасения через твоё же творчество для миллионов людей. Дима избрал иной путь. В рыночных условиях трудно выжить режиссёрам. Особенно когда тебе предлагают снять фильм «Последний богатырь» с участием американской компании Walt Disney, которая изначально извращает смысл русских сказок.

Дмитрий Дьяченко — талантливый режиссёр?

Дима одарённый человек, безусловно. Но у каждого есть выбор — присягать тьме или свету? Мне бы хотелось, чтобы он делал талантливые фильмы, которые устремляли бы человека к Господу Богу, фильмы, которые не нарушают смыслы русских сказок.

Давайте поговорим о самых маленьких зрителях — о ваших внуках. Что вы скажете о подрастающем поколении, их особенностях. Чем они радуют вас?

У меня 8 внуков. И, как положено, воспитанием и образованием занимаются их родители. Что из них вырастет, мы ещё посмотрим. Я вижу их редко. Все мы живём по разным домам, кто-то — за городом. Встречаться всей семьёй удаётся нечасто. И когда мы собираемся все вместе, я, конечно, очень радуюсь и думаю — неужели это всё моё? И понимаю, какие они все разные, и какие они все интересные.

Николай Петрович, вы возглавляете «Культурный фронт России», куда входят выдающиеся представители всех сфер культуры страны. Как вам удалось объединить всю нашу культурную элиту?

«Культурный фронт России» — это моя судьба. Это Богом данное дело, которое объединяет самых талантливых людей страны. Пока я создавал кинофорум «Золотой Витязь», потом Театральный Форум, Литературный Форум, Музыкальный Форум, Форум изобразительных искусств, все эти 33 года я собирал талантливых людей, среди которых Валерий Гергиев, Андрей Кончаловский, Юрий Башмет, Захар Прилепин и другие люди, исповедующие то же, что и девиз нашего кинофорума «Золотой Витязь»: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». Когда я стал депутатом Государственной Думы, появилась идея объединить всех талантливых людей России в некоторое общественное движение. Я обзвонил своих друзей, и всё стало получаться с какой-то моцартовской лёгкостью. Откликнулись все. За три месяца мы создали 63 отделения «Культурного фронта» по всей России. В администрации Президента решили, что «Культурный фронт России» должен стать экспертной базой, которая будет регулировать вопросы культуры в нашей стране, опираясь на духовно-нравственные ценности, выполнять указ Президента «Об основах государственной и культурной политики».

Знаю, что вы словно вечный двигатель — непрерывно в работе. Удаётся отдыхать?

Я уже и не помню, когда отдыхал в последний раз. Господь дает всё по силам человека. Когда-то, лет тридцать назад, я написал: «На что отважишься — то и совершишь». Решил создать «Культурный фронт России» — он появился. Теперь приходится им заниматься, и для этого нужны силы.

Николай Петрович, от всего сердца благодарю вас за интервью. Последний вопрос: что вы пожелали бы тем, кто только собирается или делает первые шаги в киноискусстве?

Мне хотелось бы пожелать тем, кто выбирает этот трудный путь, вставать на него не ради собственной славы. «Не мне, Господи, но имени Твоему дай славу!» Работать не для себя, не для наживы. Нужно работать во славу Господа и Отечества. Именно поэтому остались в нашей истории Пушкин, Державин, Лермонтов, Чехов, Рахманинов, Чайковский, Тарковский, Бондарчук, Шукшин. Потому что они служили Господу и Отечеству.

текст:
Ирина Бордюгова
фото:
из личного архива
Николая Бурляева