BABYER magazine

Скульптор по дереву — редкая сегодня профессия. Специалистов высокой квалификации, к числу которых относится Сергей Александрович Колесников, остались считанные единицы. Выпускник Абрамцевского художественно-промышленного училища им. В. М. Васнецова, член союза художников Подмосковья, чьи работы находятся в частных коллекциях России и за рубежом, и с успехом экспонируются на многочисленных выставках, автор герба и флага родного села Щучье рассказал, как могучая река Дон притягивает талантливых людей, каких традиций придерживаются несколько поколений семьи Колесниковых, какие преграды стоят на творческом пути художника, и почему приобщать детей к искусству желательно до семилетнего возраста.

Сергей Александрович, в век искусственного интеллекта и стремительного внедрения автоматизации ценность ручного ремесла становится всё выше, а такие специалисты, как мастера-краснодеревщики, живописцы и скульпторы становятся большой редкостью. А ведь это люди, которые всю свою жизнь посвятили искусству, непрерывно совершенствуясь в профессии.

Скульптор по дереву — непростая профессия, требующая немалых сил, упорного труда и огромного терпения. Чтобы тебя заметили, необходимо пройти большой путь, начиная с базового и профильного специального образования, а потом ещё многие годы нужно нарабатывать опыт, чтобы стать профессионалом. Пройдя такой путь, всё же многие уходят из  профессии.

Как складывался ваш профессиональный путь?

После школы я искал себя в разных профессиях. Поработал и художником-оформителем, и руководителем вокально-инструментального ансамбля, и даже физруком на фабрике. А, познакомившись с Абрамцевским художественно-промышленным училищем им. В. М. Васнецова, я понял, что это — место, где я хочу учиться.

Вам с наставниками везло?

Можно сказать, что чрезвычайно везло. Главными моими наставниками и учителями были три великолепных художника — Александр Афанасьевич Колотилов, Степан Сергеевич Колесников и Борис Алексеевич Гусев. Каждый из них — яркая, уникальная личность. Я с ними познакомился во время учёбы. Двое из них были моими преподавателями, и все стали моими друзьями на всю жизнь. К большому сожалению, их уже нет на этом свете. Я до сих пор многому у них учусь и, конечно же, вдохновляюсь работами всемирно известных художников.

Кто в этом списке?

Любимых художников много. Первую десятку возглавляют Микеланджело Буонарроти, Иван Лубенников и Дмитрий Иконников.

Кого из современников можете выделить?

Из живописцев — Андрея Ремнёва, из скульпторов — Александра Рукавишникова. Если говорить о скульпторах по дереву, то для меня любимым и непревзойдённым мастером является Степан Дмитриевич Эрьзя (1876–1959). Никто из современников не достиг такого уровня.

Сергей Александрович, вы же родом с Дона. Говорят, что люди, выросшие у больших рек, обладают особой силой и дарованием. Вам повезло родиться в таком красивом месте.

Что верно, то верно! Я родился в 1961году в селе Щучье Воронежской области Лискинского района. Щучье — красивейшее большое село на семьсот домов — раскинулось у берегов Дона. Много талантливых людей в разных сферах вышло из нашего села. Это место с богатой историей. Название нашего села можно встретить в Историческом музее на Красной площади. Там экспонируется семиметровый чёлн из дуба эпохи неолита, который был найден в нашем селе Щучье. А самый красивый живописный Дон начинается от наших мест — с Дивногорья до Вёшек.

Ваши родители тоже люди творческие?

Родители всю жизнь прожили в Щучьем и, в основном, занимались крестьянским трудом, но оба творческие, чтили старинные обычаи, всегда старались, чтобы всего было в достатке, хорошо пели, знали много старинных песен, даже выступали с концертами, отец виртуозно играл на мандолине. Мать Вера Васильевна была красавица, любила вышивать, шить, особенно вязать. Было большое хозяйство и усадьба 60 соток, частые праздничные застолья с песнями под баян. Я до сих пор не понимаю, как она всё успевала, была большая труженница, всегда радовалась, когда всех накормит и каждого гостинцами щедро одарит, просыпалась всегда рано: летом раньше 4 утра, зимой в 5.

Отец Александр Петрович работал трактористом и на всех видах сельскохозяйственных машин, любил свою работу, был награждён медалями за труд. Обладал большим чувством юмора, писал стихи, был удачливым рыбаком, щедро угощал своими трофеями гостей. В нашем доме часто появлялись люди непривычные деревенскому кругу общения. Отец многие годы дружил с дипломатом Олегом Ипполитовичем Долматским и художником Борисом Алексеевичем Гусевым, впоследствии ставшим и моим другом. Родители всегда содействовали моим занятиям искусством.

Пока вы себя искали в профессии, какими знаниями, умениями овладевали?

Ещё с детства любил работать с деревом. В 12 лет сделал топорище, отцу очень понравилось. Чуть позже он попросил меня сделать рыбацкое дубовое весло, я с радостью выполнил эту задачу. А с 14 лет увлёкся резьбой масок и разных фигурок и с этим хобби не расставался даже в армии. Потом, пока учился в Абрамцевском училище и после его окончания, всегда старался найти работу, связанную со скульптурой и живописью. В 80-х и 90-х сделал много разных интерьеров с резными деталями и росписью стен, построил несколько детских площадок со скульптурами. В 2000–2008 годах занимался интерьерами ресторанов. В частности, сделал рельефы и скульптуры для ресторана «Тики» на Садово-Кудринской  улице и «Кон-Тики» на Рождественке. Оба отмечены как лучшие интерьеры Москвы. В 2008–2012 годах руководил реставрацией Никольского храма в селе Озерецком Сергиево-Посадского района и освоил обработку камня — занимался реставрацией профильных карнизов, капителей колонн и других деталей храма. Также открыл для себя такой материал, как лёд. Для праздника Крещение на протяжении 10 лет делал трёх-четырёхметровые ледяные композиции.

Сегодня от работы над какими проектами получаете наибольшее удовольствие?

Сейчас больше всего меня заинтересовывают такие проекты, во время работы над которыми я хотя бы частично нахожу ответы на сложные для меня вопросы. Помимо скульптуры меня увлекла живопись. Экспериментирую с техниками на больших форматах. Ищу такие композиции, которые бы создавали между собой диалог, пространство, взаимосвязь смыслов в большом выставочном пространстве. Этот эксперимент я провёл на своей персональной выставке «Сотворение Мира» в Мытищах в 2019 году и продолжил на двух других. Больше моих работ можно увидеть на моём сайте: скульптура-живопись.рф

Если работаете с деревом, то какие породы предпочитаете?

Первые годы больше работал с мягкими породами, такими как липа. Она подходит больше для технически сложных видов резьбы в таких стилях, как барокко, рококо, а парковую скульптуру делал из сосны. Но потом полюбил больше твёрдые породы, в них есть свой характер и особая красота, они своим сопротивлением требуют к себе особого отношения.

Вы работаете с ценными породами дерева?

Да, удалось поработать и со многими ценными и экзотическими породами, начиная с эбенового, и с разными видами красных деревьев, ну и с известными — дубом, орехом, карагачом. Но главная моя любовь — это морёный дуб. Это редкий, уникальный реликтовый материал. Затонувший ствол дуба, пролежавший под водой возможно не одну тысячу лет,  становится только крепче и, благодаря своим особым свойствам, приобретает разную окраску — от фиолетового и тёмно-коричневого с разноцветными прожилками, до чёрного с тёмно-синим отливом с седыми прожилками.  Из таких реликтовых глыб у меня есть несколько скульптурных композиций, которые экспонировались на выставках. Эти дубы мы заготовили с отцом лет тридцать назад, они встречались на берегах Дона, часть из них ещё ждёт своего воплощения в скульптурах. Из этого материала ещё делают элитную мебель, ценные сувениры и даже ювелирку, а некоторые местные жители их просто пилили на дрова и топили ими печки. Вот какая разная судьба бывает у этого уникального материала.

Пока ты один, можно пребывать в муках творчества. Однако семья требует стабильного заработка.

Да, в 90-е и 2000-е я занимался строительством дачных домов и беседок и возвращался к этому не раз. Привлекала как раз стабильность заработка, там одновременно можно было работать и в качестве архитектора, и в качестве дизайнера. Конечно, чтобы остаться в профессии, иногда ищешь компромиссные варианты. Тем более, что у меня семья:  три любимых красавицы — жена и две дочки, которые, кстати, тоже стали художницами.

Сегодня, имея творческую специальность, можно прокормить семью или зарабатывать одним творчеством нереально?

Реально, только со многими «но». Либо надо обладать ещё и незаурядным талантом пиарщика, либо попасть к хорошему галеристу, либо превратить своё ремесло в своеобразный вид услуг. Например, у меня был период, когда я занимался изготовлением резных деталей иконостасов, деталей для мебели и интерьера. Кто-то прекрасным образом на этом зарабатывает.

Но не вы?

Понимаете, много раз мне задавали такой вопрос: «Почему вы, овладев какими-то техническими приёмами и доведя их до высокого профессионального уровня в работе, имея много заказчиков, вдруг начинаете искать что-то другое?»

Возможно, потому что настоящий художник всё время находится в поиске?

Так и есть. Я и сам бываю этому не рад и много времени пытался с этим бороться. Например, вначале новая работа захватывает, но, когда становится всё понятно, не остаётся интриги, неизвестности, и всё превращается в чистое ремесло, воображение засыпает, работа начинает угнетать, появляется лень, апатия.

Но через это состояние проходят все творцы.

Я пытался бороться с самим собой, уговаривал себя, проявлял силу воли.

Помогало?

Если честно, то нет. Больше скажу, когда я особенно упорствовал в этом направлении, то организм яростно бастовал, и я даже начинал болеть. А это уже явный знак необходимости перезагрузки.

Каким образом перезагружаетесь?

Я отпускаю себя в новое неизведанное. Поиски, как обычно, бывают и удачными, и не удачными, а иной раз мучительными в определённые моменты. Зато через некоторое время сначала смутно, неявно, на короткие мгновения происходят вспышки, и тебя начинают будоражить новые образы, новые краски, иногда проносятся целые неимоверно объёмные, яркие проекты. Поймать, зафиксировать их мгновенно не удаётся, и остаёшься как бы ни с чем, но привкус чего-то яркого, ещё неизведанного остаётся, и вот это волнующее ощущение начинает тебя мучить.

После мук творчества рождается шедевр?

Это целый процесс. Твой внутренний критик на очередную почеркушку и следующее напряжение воображения говорит очередное громогласное «НЕТ», и в большей степени новые скульптуры, композиции, живопись далеко не дотягивают до пронёсшейся вспышки чуда. Но всё же, если хоть иногда удаётся чуть-чуть приоткрыть занавес в какое-то иное пространство, то понимаешь — оно того стоило. Про шедевр не скажу. Время рассудит. Но возникшее чувство удовлетворения ни на что не променяешь.

Вы всю жизнь посвятили искусству. Сейчас творите в каких направлениях?

Сейчас больше времени занимаюсь скульптурой и живописью. Также преподаю, участвую в выставках. Готовлюсь к новой персональной выставке в Москве.

Сергей Александрович, что порекомендуете нашим юным читателям, которые только планируют связать жизнь с творческой специальностью?

Сразу скажу, что в творческих профессиях остаются единицы. Но для общего развития такое образование очень полезно ребёнку. Главное — дать детям как можно раньше и как можно больше творить руками. С девочками проще — это краски, карандаши и куча безопасных рукоделий. Мальчикам очень важно уже в пять лет сделать своими руками свои первые меч и щит со своим гербом, научиться пилить, строгать, сколачивать простые конструкции, и хорошо бы ещё научиться колоть дрова, но, конечно, здесь нужен опытный наставник. Я с внуком стал заниматься с трёх лет. Причём, если в 90-е я приступал к занятиям с детьми, начиная с 12-летнего возраста, то, когда настала эра интернета, начал брать детей пяти-шести лет. Ведь если упустишь момент заинтересованности у ребёнка, то к семилетнему возрасту может быть уже поздно. Так что моя рекомендация — как можно раньше приобщать к искусству дошкольников.

текст:
Ирина Бордюгова
фото:
Антон Алексеев