BABYER magazine

Российский художник и арт-менеджер, директор Московского музея современного искусства, заслуженный деятель искусств РФ, член экспертного совета Президентского фонда культурных инициатив ­Василий Зурабович Церетели любезно согласился ответить на вопросы Babyer Magazine вскоре после того, как подавляющим большинством голосов был избран президентом Российской академии художеств.

Василий Зурабович, расскажите, пожалуйста, о вашем детстве, о родителях, о старших поколениях вашей семьи.

Моё детство прошло в Грузии, где я жил с дедушкой и бабушкой, и, что важно, оно всегда было связано с искусством. Я помню, по будням с утра я ехал в школу, потом возвращался из школы, а когда не было школьных занятий, по субботам и воскресеньям, вставал рано утром и чаще всего заставал Зураба Константиновича уже за мольбертом, потому что он всегда рисовал. Помню запах масляных красок. Дедушка часто брал меня с собой на заводы, где отливали его скульптуры, в мастерские, где создавалась мозаика, чеканка или эмаль, поэтому я с самых ранних лет был погружён в его работу, набирался опыта, жил, можно сказать, по его графику.

Бабушка нас, внуков, очень строго воспитывала, для неё было очень важно, чтобы мы уважали старших, были с ними вежливыми, соблюдали этикет. Дедушка и бабушка очень любили принимать гостей, и по вечерам у нас в доме бывало много представителей интеллигенции, велись интереснейшие беседы. Обязательно всегда присутствовал кто-то, кто играл на рояле, получались такие своеобразные творческие вечера.

Я также знал своих прадедушку и прабабушку, отца и мать Зураба Константиновича. Это были люди большой внутренней культуры, они очень любили искусство и прививали нам эту любовь. Прадедушка много работал и очень гордился своим сыном. У него дома был небольшой музей, по стенам висели вырезки из газет со статьями, посвящёнными Зурабу Константиновичу. Этот строгий, но добрый, обаятельный человек с большой любовью показывал нам свою коллекцию, рассказывал о ней. Я запомнил его как необычайно красивого человека.

Бабушка с отцовской стороны, Ламара Махарадзе, была музыкантом и педагогом, поэтому у нас в доме часто звучала музыка. Дедушка, Шалва Махарадзе, занимал пост судьи в Грузии. Их семья всегда чтила традиции, пропагандировала правильное воспитание и уважительное отношение к старшим. Они любили изобразительное искусство, музыку, драматический театр и оперу. Ламара трепетно относилась к своему саду, бережно ухаживала за растениями и выращивала потрясающие цветы. Шалва умел делать вино, а когда у него было свободное время, ухаживал за виноградниками, очень любил работать на природе. Моё детство проходило всегда в тесном общении со старшим поколением, я их очень уважал и на их примере учился.

Как вышло, что ещё подростком вы оказались в Нью-Йорке? Расскажите о вашей учёбе в США, в частности, о Высшей школе визуального искусства, о времени, проведённом в этом учебном заведении.

Так случилось, что Зураб Константинович открывал скульптуру «Добро побеждает зло» на территории штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Я был ещё подростком, приехал туда наблюдать за процессом установки скульптуры. Я учил английский с детства, и приезд в США дал мне возможность попрактиковаться в языке и повысить уровень своих знаний. В тот период я учился в Тбилиси в школе № 51, и тут мне предложили продолжить обучение в UNIS (United Nations International School), в международной школе Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. Тогда там учились в основном дети сотрудников ООН, и мне представилась такая возможность.

В UNIS акцент в образовании был сделан на искусстве, именно там я всерьёз занялся фотографией. Кстати, первую фотокамеру я получил в подарок, когда мне было лет 8, и с тех пор я постоянно снимал. В нью-йоркской школе я стал фотографом ежегодного школьного альбома. Помню, что был очень погружён в процесс и научился сам печатать чёрно-белые снимки. Там была хорошо оборудованная проявочная, где я практиковался, получая такой нужный мне новый опыт. Вообще, в этой школе я получил опыт в самых разных интересных направлениях: ходил в художественный класс, в театральный класс и даже участвовал в спектаклях.

Конечно же, я стал изучать искусство намного раньше. Изначальный интерес возник под влиянием дедушки, который каждый раз говорил мне: «Иди рисуй, рисуй», и я рисовал с малых лет вместе с ним. И мама моя, Лика Церетели, всегда рисовала. Я постоянно наблюдал за ней, за дедушкой и учился.

Разумеется, важную основу — профессиональное художественное образование — я начал получать ещё в Грузии. Сперва ходил на рисование в Дом пионеров, где начал приобщаться к реалистической школе живописи. Потом посещал подготовительные курсы для поступления в Академию художеств в Тбилиси, где изучал композицию и рисунок. Поэтому, когда я переехал в Америку и начал учиться в школе по программе бакалавриата, я выбрал искусство как одно из главных направлений. Параллельно, перед тем как поступить в институт, я занимался в Академии дизайна, где изучал классические предметы — анатомию, рисунок, французский рисунок XVII века. Мне тогда было важно погрузиться в данную тематику и создать ряд работ соответствующего уровня, поэтому я фактически просыпался и засыпал с блокнотом для рисования.

Потом, в школе Парсонс (Parson’s School of Design), я изучал дизайн, графический дизайн, живопись, скульптуру и множество других дисциплин. Очень углубился в графическое направление, мне были интересны шелкография, офорт, литография и другие разнообразные техники печатной графики. Там же я брал курсы по кино для того, чтобы понять кинематографический процесс. Мы делились на группы и снимали на 16 миллиметров и на 35 миллиметров, а потом сами занимались монтажом и озвучкой.

Тогда я решил, что для своего развития как художника наиболее удачным выбором будет Школа визуальных искусств в Нью-Йорке (School of Visual Arts). Туда я и перешёл на факультет скульптуры. Мы работали и с деревом, и с камнем, и с металлом. Параллельно я продолжил работать в других сферах классического искусства, а также осваивать новые технологии, так как там очень приветствовалась работа с компьютером и с разными визуальными направлениями. Одновременно я начал профессионально заниматься фотографией в самых различных жанрах — от моды до студийной рекламной съёмки.

Все мои учителя были практикующими художниками, я имел возможность учиться у мэтров, которые тогда были очень востребованы, постоянно экспонировались и делали сильные проекты. Например, Лука Буволи был одним из лидеров направления «Арте Повера» и даже выставлялся в «Арсенале». Уникальным педагогом и выдающимся художником был Питер Кристоф. Я много общался с разными преподавателями.

Безусловно, программа в School of Visual Arts была разносторонней, я изучал и музейное дело, и искусствознание, и многие гуманитарные предметы. Сочетание всех знаний, приобретённых за период обучения, очень помогало мне творчески подходить к выполнению учебных работ. И дипломные проекты у меня были построены на совмещении видео, анимации, фотографии, графики и живописи. Мне было важно понять, прочувствовать и дополнить опыт разнообразия художественного воспитания. Именно это в дальнейшем, мне кажется, помогло так успешно погрузиться в работу Московского музея современного искусства.

Василий Зурабович, вы — известный художник, фотограф, автор видеоинсталляций. Какое из перечисленных направлений вам ближе всего?

Я не могу сказать, что я известный художник. Последние 15 лет я больше занимаюсь управлением институцией и созданием музейных проектов не только в России, но и в международном плане. Для меня важно искусство каждого художника, который там представлен, это создаёт своеобразный культурный ландшафт.

Что касается моего творчества, я постоянно, когда нахожу время, им занимаюсь. Я считаю, что художник не должен себя ограничивать каким-то одним направлением. Это говорил и мой дедушка Зураб Константинович. После посещения мастерской Пикассо он понял, что художник может быть разносторонним, может заниматься одновременно и керамикой, и скульптурой, и живописью, и графикой. И вообще всё, что вокруг тебя, может стать палитрой для художника. Важно осознавать свои возможности и выбирать те выразительные средства, которые подходят для реализации некой идеи, задачи, тематики и так далее. Поэтому я не ограничиваю себя каким-то ­отдельным видом изобразительного искусства, но графика, живопись и фотография — это, наверное, три направления, к которым я обращаюсь практически ежедневно.

К какому течению в изобразительном искусстве вы относите свои произведения?

Я не склонен относить своё творчество к какому-то конкретному течению. Но я занимаюсь искусством сегодня, в настоящее время, поэтому считаю, что всё это — современное искусство. Здесь и сейчас каждый художник пропускает через себя ту реальность, которую он видит, и воплощает замысел разными изобразительными средствами.

С недавнего времени вы — президент Российской академии художеств. При этом вы являетесь директором Московского музея современного искусства и ещё занимаете ряд ключевых руководящих постов. Как вам удаётся всё это совмещать?

Знаете, для меня большая честь быть избранным президентом Российской академии художеств, в которой я работаю последние 20 лет. Это ответственность не только перед академическим сообществом, но и перед всем художественным миром. Также я благодарен, что меня назначили на пост директора Московского музея современного искусства. Мне не чужда эта деятельность, потому что я фактически работаю в ММОМА уже 24 года. За несколько лет до официального открытия этого музея я уже был тесно связан с этой институцией. Обе эти организации ведут беспрецедентную научную и музейную работу по сохранению и популяризации культурного наследия, достояния нашей страны. Я обожаю художников и то, чем сейчас занимаюсь. Замечательно, когда есть такой профессиональный коллектив, специалисты высочайшего уровня, способные решать любые задачи. Благодаря сильным командам профессионалов, их желанию работать на всеобщее благо, я не ощущаю давления каких-то проблем. Наоборот, чем больше задач, чем больше обязанностей или проектов, тем интереснее работать и интереснее жить.

Какие чувства вы испытываете, приняв бразды правления РАХ из рук своего выдающегося деда?

Повторюсь, большая честь и высокая ответственность быть избранным президентом Российской академии художеств после Зураба Церетели. Из 534 голосующих академиков и членов-корреспондентов 531 проголосовали за меня, и всего трое были против. Такое доверие для меня — это колоссальный аванс на будущее, дополнительный стимул к дальнейшему развитию институций культуры, к поддержке художников и укреплению роли искусства в жизни нашей страны. Поэтому за следующие пять лет я должен сделать всё, чтобы те направления, те проекты, которые начал Зураб Константинович, продолжались. Он очень любил Академию и сделал всё для её сохранения и укрепления. Для меня это важная миссия — не подвести, сохранить и продолжить то, что было им начато.

Какие изменения предстоят в РАХ в связи с тем, что вы стали её президентом? Это будет поступательное, эволюционное движение, или грядут революционные перемены?

Безусловно, никаких резких перемен не предвидится. Российская академия художеств — профильная государственная организация, сложная институция с богатой трёхсотлетней историей. Сейчас у нас есть региональные филиалы в Казани и Красноярске, Региональное отделение Урала, Сибири и Дальнего Востока, Южное отделение, в которое уже включены новые территории и Крым, творческие мастерские в Москве и других городах, Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств, архив и научная библиотека в Санкт-Петербурге.

РАХ — это одна из главных государственных академий, которая объединяет всех самых талантливых мастеров нашей страны в сфере искусства. Зураб Константинович всегда любил работать с творческими людьми, умел находить в каждом специалисте нужные качества и правильно их реализовывать. Очень важно, чтобы все начатые им инициативы и процессы развивались. Мы уже имеем прекрасный фундамент и сформированный коллектив высочайших профессионалов, с которым можно работать спокойно и без изменений.

Василий Зурабович, вы являетесь членом экспертного совета Президентского фонда культурных инициатив, входите в состав жюри различных премий, фестивалей и конкурсов. Расскажите о вашей деятельности в данных направлениях. Вы собираетесь оставаться на всех этих позициях?

Я всегда охотно откликаюсь на приглашения стать членом жюри или экспертом фестивалей и конкурсов, особенно федерального и общероссийского значения. Разумеется, я буду и дальше участвовать в таких проектах, постараюсь быть полезным и работать для укрепления значимости российского искусства.

Быть экспертом Президентского фонда культурных инициатив — важное и ответственное направление в моей деятельности. Фонд прилагает колоссальные усилия для поддержания культуры в нашей стране, благодаря его работе много новых возможностей получили небольшие региональные проекты и музеи, что способствует развитию не только регионов, но и всей страны.

Планируются ли в ближайшее время какие-то мероприятия в Музейно-выставочном комплексе Российской академии художеств и в Доме-музее Зураба Церетели в Переделкино?

Недавно открылась масштабная выставка «Традиции. Нико Пиросмани. Зураб Церетели» в парадных залах Научно-исследовательского музея при Российской академии художеств в Санкт-Петербурге. Она доступна для посетителей до конца сентября. Также запланирован ряд выставочных проектов Зураба Константиновича по всей России и не только. Ближайшие персональные экспозиции будут представлены в Витебске, Челябинске, Екатеринбурге. Несмотря на уход Зураба Константиновича, все его проекты продолжатся, в том числе в столичном Музейно-выставочном комплексе Российской академии художеств. Этим летом мы открыли такие крупные проекты, как «Вера — Подвиг — Победа» к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне, «Русский ковчег», посвященный памяти З. К. Церетели, «Учитель — ученик: мелодии пути» к 75-летию установления дипломатических отношений России и Вьетнама и многие другие. Безусловно, будут внесены какие-то изменения и немного переосмыслена постоянная экспозиция работ Зураба Константиновича в его Галерее искусств на Пречистенке. Мы презентуем новую концепцию до конца года. Дом-мастерская в Переделкино, где он работал, сейчас открывается для бесплатного посещения по субботам и воскресеньям. Там расположен парк скульптур и галерейное помещение с его графикой и живописью. Зураб Церетели всегда был открыт людям и хотел, чтобы они посещали его музей, видели его работы.

Расскажите, пожалуйста, о вашей семье — о супруге, о детях. Чем они занимаются, каковы их планы?

Вы знаете, мне очень повезло познакомиться с моей супругой Кирой Сакарельо. Она испанка, но также гражданка России. Её мама, уже ушедшая из жизни, была преподавателем английского языка, а папа — военный, адмирал флота. Она выросла в кругу очень динамичной, всесторонне образованной семьи, с детства занималась художественной гимнастикой и даже входила в олимпийскую команду Испании. Она получила экономическое образование и параллельно изучала дизайн в школе Парсонс (Parson’s School of Design) в Нью-Йорке. Когда мы переехали в Москву, она долгое время развивала свою компанию, собственный бренд «Кира Сакарельо», с которым выступала на всех российских и московских неделях моды. Она очень талантливо и эффективно работала в этой области в России и на международном рынке, у неё даже было два магазина в столице. Однако после рождения второго ребенка она приняла решение посвятить себя семье, за что я очень ей благодарен.

Старшему сыну, Александру, 21 год, Николаю — 19, Филиппу — 17, а дочке — 14 лет. Все наши дети занимаются спортом, знают четыре языка, любят музыку и театр, даже сами участвовали в постановках. Я горжусь своими детьми во всех их проявлениях, каждый из них имеет свой характер, свою особенность, но всех их объединяет, безусловно, хорошее воспитание, любовь к труду, уважение к традициям и к семейным ценностям. За это я в первую очередь благодарен супруге.

В данный момент в планах детей получить образование и реализоваться в профессии. Будут ли они мне помогать или выберут что-то другое — это уже время покажет. Главное — получить хорошее образование и уже потом найти себя.

текст:
Мария Голова
фото:
Ирина Полярная