BABYER magazine

В святая святых, в мастерской художника-портретиста Даниила Фёдорова, представителя в четвёртом поколении известной династии московских художников Осиповых — Фёдоровых, почётного академика Российской академии художеств, автора неповторимых пейзажей старой Москвы и портретов многих знаменитых людей, уже по-весеннему тепло. И не только от заглядывающих в окна солнечных лучей, но и от тёплых детских воспоминаний, бережно хранимых работ бабушки и деда и невероятно искренней улыбки самого мастера — вечного оптимиста, неисправимого романтика, черпающего вдохновение в каждом мгновении жизни.

Даниил, вы представитель творческой семьи, династии художников. У вас, наверное, не было выбора — стать физиком, архитектором или художником?

Мне повезло: судьба так распорядилась, что я родился в семье художников. Наша династия насчитывает уже четыре поколения живописцев. У меня был выбор, я бы мог стать кем угодно, выбрать любую профессию, ведь мои интересы простирались от электроники до автомобилей, но для себя я решил, что хочу продолжить династию, стать художником.

Вспомните ваше детство. Каким оно было?

Детство моё было чудесным. Я много времени проводил с дедом и бабушкой в их творческой мастерской на улице Вавилова — рос среди красок, холстов, мольбертов. Со мной занимались все члены семьи: бабушка Тамара Александровна Осипова, виртуозный мастер рисунка, — рисованием; дедушка, выдающийся живописец Владислав Георгиевич Фёдоров, — живописью, а рядом с мамой Марией Владиславовной Фёдоровой я придумывал и раскрашивал эскизы костюмов. Шанса стать не художником, а кем-то ещё практически не оставалось. На самом деле я очень этому рад, потому что в результате я занимаюсь любимым делом и моя жизнь сложилась так, как я хотел. Неповторимая художественная атмосфера оставила неизгладимое впечатление — и я, несомненно, «родом из детства».

Сколько лет вам было, когда начали рисовать?

Мне было около четырёх лет, когда я написал первую работу маслом — натюрморт. Дед (ему нравилось, когда я именно так его называл) поставил натюрморт — плетёное блюдо, яблоко, груша и гранат — и работал рядом со мной на своём полотне, показывая, как правильно писать, смешивать краски, «лепить» форму. Эта работа заворожила меня сразу и навсегда, ведь масло такое вязкое, плотное, блестящее… До этого мне нравилось работать акварелью, прозрачной и лёгкой. К моему изобразительному творчеству дома относились со вниманием и уважением, объясняли, что получилось удачно, тактично направляли. Бабушка хранила лучшие детские рисунки. С шести лет я придумывал и записывал книги собственного сочинения, конечно, с иллюстрациями, рисовал диафильмы, создавал поздравительные открытки.

Уверена — кроме живописи, как любому мальчишке, вам хотелось играть с друзьями в футбол или заниматься чем-то другим. Родители как-то регулировали время на занятия живописью и остальные ваши увлечения?

У любого мальчишки есть детские увлечения — мои были связаны с техникой. Я всегда любил механику и электрику, в ранние годы вечно что-то изобретал и создавал модели, в которых всё двигалось, зажигалось и давало ток. Лет в 13 увлёкся мотоциклом, изучил его вдоль и поперёк, сменил несколько моделей, и до сих пор езжу по Москве на мотоцикле. В этом есть своя романтика — свежий летний ветер в лицо, заходящее солнце и бесконечная дорога впереди. Ещё в моей жизни есть водные лыжи, кайт. Увлекался радиопередатчиками. Помню, как мы в кружке собирали радиостанции и проводили дальние связи — вплоть до ближнего зарубежья. Занятие фотографией, которая была в моде, тоже меня интересовало, дома я оборудовал лабораторию и печатал карточки. Никогда мне ничего не запрещали, я был свободен в выборе того, что мне интересно.

Что осталось в вас сегодня от того маленького мальчика?

Конечно, в глубине души все мы дети, и я храню воспоминания, связанные с детством, — без этого жить невозможно. У меня есть детские привязанности, я счастлив, что мои родители со мной. Остаются мечты больше путешествовать, объехать весь мир. Семейные традиции, которые мне прививали, существуют во мне, и я надеюсь передать эти традиции следующему поколению. Считаю, что самое ценное нужно развивать и уметь правильным образом трансформировать, делая нужным в современном мире.

Есть ли у вас какой-то талисман, который передаётся в вашей семье по наследству?

У нас хранятся вещи, принадлежавшие членам нашей династии, в том числе прадеду Александру Ефимовичу Осипову, получившему художественное образование в петербургской Императорской академии художеств. Остались предметы, и среди них — шляпа-котелок прадеда, который был франтом. В жизни нас радует семейная антикварная мебель второй половины ХIХ века, кузнецовская посуда, столовые приборы. Мы восстановили и отреставрировали мебель и предметы домашней утвари, и они занимают почётное место и в моём доме, и в доме родителей, и в студии. Сохранились художественные материалы — палитры, кисти, мастихины и даже масляные краски деда и бабушки. Если палитры мы храним как память и музейные экспонаты, то некоторые кисти, мастихины, даже краски я использую в своей работе — представляете, насколько у масляных красок большой срок хранения?! Я работаю кистями и красками деда, если пишу какие-то знаковые работы.

Даниил, быть представителем такой семьи, наверное, большая ответственность для вас. Вы её ощущаете?

Вы правы, это действительно так. С самого детства на мне лежит колоссальная ответственность перед предыдущими поколениями нашей династии. Осознание того, что я не могу подвести их, помогает мне двигаться по жизни в правильном направлении. С одной стороны, я стараюсь идти в ногу со временем, с другой — чаще обращаться к семейным ценностям. При этом всегда чувствую некую грань, которую перейти не могу. Я искренне и безгранично благодарен моим родителям за всё то, что они сделали для меня, за всё, что вложили в моё воспитание и образование. Всё вышеперечисленное в совокупности помогает мне строить свою жизнь и творить.

Какой самый ценный профессиональный совет вы получили от родителей?

Всегда нужно следовать одному выбранному направлению. Чувствовать свой внутренний мир, прислушиваться к своей душе и стараться именно это передавать на холст. Много советов мне дал Евгений Владимирович Лапин, мой педагог по живописи в художественной школе имени Серова, Владимир Александрович Игошев, мой преподаватель по живописи уже в институте. Дед учил меня, как правильно смешивать краски, как использовать разбавитель, как правильно класть краску на холст. Я безумно благодарен за все эти советы. Каждый раз, когда я беру в руки кисть, я вспоминаю эти уроки.

Вы помните свою первую серьёзную работу, в которую вылились все детские наброски?

Наверное, мой первый детский натюрморт маслом и стал началом моей работы в этом жанре. Одной из моих дипломных работ был натюрморт «Палитра деда», где на фоне мольберта я изобразил палитру, холсты, кисти, тюбики с краской и флаконы с растворителем, которыми работал мой дед. В 2015 году этот натюрморт был представлен в Москве на выставке нашей династии с одноимённым названием. Он стал смысловым центром экспозиции, в которой куратором было создано путешествие из сегодняшнего дня к истокам, от моих работ через работы матери, деда и бабушки к работам прадеда, к истокам династии.

Какое вы получили образование?

С детства я работал рядом с дедом и бабушкой, учился у них. Это были практически уникальные мастер-классы. Потом родители отдали меня в Детскую художественную школу им. В.А. Серова на Пречистенке, напротив Российской академии художеств. Конечно, в то время я и мечтать не мог о том, что в будущем буду удостоен звания почётного члена Российской академии художеств. В 1990-е годы я занимался с разными учителями. Я очень благодарен профессору Московского государственного художественного института им. В.И. Сурикова Борису Николаевичу Кокуеву. Именно под его руководством я сделал свой первый карандашный автопортрет, который получился «в характере». Мэтр повесил его в своей студии как пример особенно выразительной студенческой работы. Основы темперной живописи я получил у доцента кафедры академической живописи Московской государственной художественно-промышленной академии им. С.Г. Строганова Марии Сергеевны Годыны. Это был совершенно особенный опыт. В 1996-м поступил и в 2001-м окончил с отличием художественно-графический факультет Московского педагогического государственного университета, где  занимался живописью у профессора Владимира Александровича Игошева, диплом защитил под руководством декана факультета профессора Евгения Васильевича Шорохова. В эти годы мы с мамой ежегодно ездили в Америку, где я посещал классы живописи профессора Энтони Дроге в Университете штата Индиана. У меня была возможность сравнить два разных типа образования — российское и американское. Мои знания и навыки сплавились в творчестве.

В чём вы увидели сходство и существенные различия между российской и американской школами?

Основное различие российской и американской школ, на мой взгляд, состоит в том, что в России дают правильный, качественный фундамент художественного образования. К примеру, в рисунке учат строить объём, «крутить» форму, изучают перспективу, строение различных форм: начиная от геометрических фигур и заканчивая телом человека. В живописи изучают рефлексы, свет, тени, композицию, опять же, объёмы. Только после получения основных фундаментальных знаний добавляется творчество. В Америке же делают упор на творчество. Бывает, человеку даже не ставят задачу, начиная с абстракции, например, и при отсутствии у человека профессиональных базовых знаний результат получается опосредованно любительский. Сходство, наверное, в тех непосредственных эмоциях, которые студенты испытывают на творческих занятиях по рисунку, живописи, композиции, скульптуре.

Где, на ваш взгляд, сегодня можно получить лучшее образование молодому художнику? Это Италия или Франция? Или, может быть, старая русская школа по-прежнему сильна?

Я считаю, что русская школа была и остаётся очень сильной, сохраняются традиции классической русской живописи. Я являюсь приверженцем московской школы живописи, привнёсшей веяния начала ХХ века. У нас всегда были очень хорошие педагоги, и я считаю, что, если человек родился в России, настоящее художественное образование нужно получать в России. В дальнейшем можно съездить и во Францию, и в Италию. Но я думаю, что художник учится всю жизнь на выставках и в музеях, у коллег и у великих мастеров прошлого, думает и развивается.

Я знаю, что в Америке вы читали лекции. О чём они были?

Да, моя мама и я — мы оба читали лекции в американских университетах о русском изобразительном и прикладном искусстве. Особый интерес у студентов вызывала наша система обучения основам живописи, рисунка и композиции. Изобразительный ряд был на экране в виде слайдов произведений из собраний Русского музея, Третьяковской галереи, других российских музеев. Лекции сопровождали выставки в университетских музеях из нашего семейного собрания. В конце 1990-х годов на волне интереса к нашей стране студенты открывали для себя русское искусство. Имея педагогическое образование, возможно, в будущем я открою свою школу живописи — школу Даниила Фёдорова.

Что для вас портрет? Почему вы выбрали именно это сложное направление?

Вы правы, жанр портрета — это сложное направление. Но для меня это безумно интересно. Это возможность узнать человека, раскрыть его личность в портрете, показать качества, которые он явно не показывает, например стесняется. Для меня как для художника это серьёзная, творческая задача — вытащить такие качества и отобразить их на холсте. Я человек позитивный, поэтому стараюсь показывать хорошие стороны человека. Я считаю, что хорошие качества есть в каждом человеке, главное — уметь их почувствовать, увидеть и показать. Для меня каждый портрет — это и подарок, и своего рода испытание одновременно. Я пишу совершенно разных людей. Это и политики, и врачи, и инженеры, и медийные люди, но, конечно, детские портреты писать особенно интересно, потому что дети ещё не скрывают свои внутренние качества, они очень яркие, самобытные и независимые.

Вы используете при написании портрета фотографии?

Написание портрета каждый раз происходит по-разному. Иногда я пишу портрет с натуры — это достаточно длительный процесс, в среднем шесть — восемь сеансов по нескольку часов. Чаще я использую видео- и фотоматериалы, которые помогают мне воссоздать образ человека, его внутренний мир, его основные качества, иногда даже постараться разгадать его мысли и показать его максимально достоверно на холсте. Случается, пишу портрет человека, который, к сожалению, уже ушёл из этого мира, и я встречаюсь, беседую с его родственниками, близкими людьми для того, чтобы они могли помочь мне больше узнать о нём. Часто бывает, что портрет хотят написать втайне от портретируемого и подарить в качестве сюрприза на юбилей или день рождения. Это бывают и детские портреты, но ребёнок — это ребёнок, он всегда неусидчив. Техника может быть разной.

Что должно быть в женщине, чтобы вам захотелось немедленно взять в руки кисть и написать её портрет?

Должна быть внешняя и внутренняя красота, которую хочется выявить и показать на холсте. Мне как мужчине, конечно, близки женские образы, и писать красивую девушку — это особое удовольствие, но в своей работе я научился абстрагироваться. В то же время и мужские портреты бывают очень яркие, интересные, харизматичные, а в детских портретах всегда присутствует ясность, незамутнённость и непосредственность.

Вам легче писать человека, которого вы давно знаете? Или художник-портретист должен быть ещё и хорошим психологом, чтобы увидеть через взгляд его внутренний мир?

Совершенно верно, основная задача художника-портретиста — безошибочно передать внутренний мир человека. Я пишу людей и знакомых, и незнакомых. Художник-портретист должен быть хорошим психологом. У меня развита интуиция, обычно я хорошо чувствую человека. Стараюсь почувствовать то хорошее, что человек прячет глубоко в себе, и в дальнейшем показать это в портрете. Портрет ведь всегда на виду, висит на стене и «встречает» утром, днём и вечером.

В чём вы находите для себя вдохновение? Что даёт вам энергию и желание творить?

Вдохновение нахожу для себя везде! В каждом моменте жизни! И в прогулке по парку; и в поездке по любимым местам, где работал, писал картины мой дед; и в общении с любимой девушкой и родителями; и в посещении художественных выставок, мероприятий в Москве, где я встречаю новых людей. Счастье ведь в моменте, главное, это понять, и тогда вы обязательно будете счастливым человеком. Вдохновение дают мне люди. Человеческое общение — это тоже счастье.

В какой обстановке, в какое время суток вы в основном пишете свои работы?

Всё зависит от поставленной задачи. Московские пейзажи я пишу исключительно по утрам, пока город ещё не проснулся. Иногда я выезжаю на природу, на этюды, как правило, это получается у меня днём. Но чаще всего я работаю ночью. В это время суток совершенно особенная, спокойная атмосфера. Ничего не отвлекает, молчит телефон. Это помогает полностью сконцентрироваться на работе. Я включаю классическую или лёгкую электронную, космическую музыку, завариваю чай и приступаю к работе. В моей студии есть огромное окно. Бывает, в безоблачную ночь я его открываю, смотрю на звёздное небо, чтобы немножко отдохнуть, и снова иду к мольберту.

Есть ли что-то, чего вы никогда не напишете, чего никогда не будет в ваших работах?

Да, есть. В  моих работах никогда не будет зла. Не будет обиды или укола. Я очень позитивный человек, который любит жизнь во всех её проявлениях. Я всегда стараюсь найти и увидеть что-то хорошее. У меня не лежит душа к написанию картин, на которых будет что-то плохое, что-то негативное. Это моя внутренняя позиция, моё жизненное кредо.

Кто ваши любимые художники? С кем из них вам было бы интересно встретиться и поговорить?

Достаточно много художников, вызывающих у меня интерес, творчество которых мне близко. Но больше всего мне хотелось бы встретиться с уже ушедшими членами нашей династии — прадедом, дедом, бабушкой. Поговорить, обменяться опытом, многое рассказать и спросить. Уверен, у многих есть такая мечта. К сожалению, мы всегда не успеваем спросить что-то вовремя. Коровин, Серов, Герасимов — к их творчеству я всегда испытываю сильные чувства.

А кого из современных художников вы можете выделить?

Каждый художник по-своему интересен. Я вырос на творчестве своей семьи — работах  моего прадеда, который был потрясающим пейзажистом и портретистом; работах моего деда, которого называют мастером передачи цвета за умение передать глубину и состояние цветом; на балетных работах моей бабушки, чью палитру называют перламутровой; и на ярких эскизах мамы, Марии Фёдоровой. С детства я любовался работами Веры Фаворской и Ивана Чекмазова. Мама курировала выставку их работ, которая прошла в Инженерном корпусе Третьяковской галереи. Также мне очень близки работы Фалька, Кандинского, Серебряковой. Из современных художников мне интересно творчество Энди Уорхола, для меня он пример того, как художник может идти в ногу со временем и популяризировать своё творчество.

Как вы думаете, как должен развиваться современный молодой художник?

Сейчас такое время, когда любой молодой человек, не только современный художник, должен быть всесторонне развитым. Обязательно нужно участвовать в выставках, не пренебрегать любыми возможностями показать своё творчество. Стараться идти в ногу со временем, быть актуальным. Стоит общаться, обмениваться опытом с другими художниками, интересоваться современными тенденциями в мировом искусстве. Подготовить работы и вступить в Московский и Российский союзы художников.

Что вообще образованный человек сегодня должен знать об искусстве?

Современный образованный человек в моём представлении регулярно ходит на выставки, интересуется последними тенденциями в художественном мире. Возможно, имеет друзей-художников, с которыми может обсудить те или иные художественные веяния, задать интересующие его вопросы. У каждого художника свой взгляд на мир искусства. Думаю, для основных знаний вполне достаточно базового курса по истории искусств.

Многие родители отдают детей в ещё совсем юном возрасте на занятия в художественные студии. Но потом эти же родители отговаривают детей сделать живопись своей профессией, ибо пробиваются и становятся известными единицы. Насколько это правильно — определять призвание через призму дохода и востребованности?

Конечно, если ребёнок проявляет интерес к живописи, краскам, карандашам и даже к фломастерам, имеет смысл отдать его в хорошую студию, чтобы определить, к чему его талант проявляется больше. Если ребёнок талантлив и сам хочет заниматься творчеством, то не стоит его ограничивать, нужно дать ему возможность реализоваться. К сожалению, сейчас такое время, что на первый план выходит материальный аспект, и как вы правильно заметили, не все становятся успешными. Пробиться сейчас действительно непросто. Добиться известности, признания достаточно сложно, даже когда ты родился в художественной семье. Но тем не менее считаю, что творчество нельзя сопоставлять с материальным аспектом. Художник не должен задумываться о том, где ему жить или на что покупать холст. Он должен концентрироваться на своей работе, думать о том, как он смешает краски, как положит мазок, как он будет раскрывать образ человека на портрете. Деньги должны быть вторичным аспектом.

От чего все-таки в большей степени зависят успех и известность художника?

Я считаю что это совокупность факторов. Здесь и его талант, и внутренние качества, и, конечно же, та цель, которую он перед собой ставит. Элемент везения, удачи — он всегда огромен. Конечно, большая работа и хороший пиар — в современном обществе это уже в порядке вещей. Но в первую очередь это вера в себя, хорошее образование, трудолюбие, усидчивость и огромная работа над собой.

Сейчас, в условиях ограничений и неопределённости, конечно, трудно что-либо планировать, и всё же. Какие у вас планы на этот год?

Я буду продолжать активно заниматься творчеством. Я давно задумал создать серию работ, но пока держу её в секрете. Прямо сейчас я работаю над детским портретом. Стараюсь всё свободное время тратить на творчество и получаю от этого огромное удовольствие. Хочу побольше выезжать на пленэры, радовать тех людей, чей портрет я напишу, и, конечно, буду стараться делать этот мир чуточку лучше.

Что для вас живопись?

Живопись для меня — это жизнь. С живописи начинается и заканчивается практически каждый мой день. Вдохновение и творческое созидание посещают меня иногда даже ночью. Живопись для меня — это общение с внешним миром, возможность проявить себя, поделиться хорошим настроением через краски, а иногда даже выплеснуть эмоции. Без преувеличения, для меня живопись — дело всей жизни.

Что вы посоветуете детям, серьёзно занимающимся живописью, и тем, кто только стоит перед выбором, кто ещё в поиске себя в творчестве?

Ну что можно посоветовать детям, которые любят краски, холсты, кисти? Конечно, продолжать заниматься и развивать свои творческие навыки. Обязательно изучать азы мастерства, без этого фундамента нельзя стать профессиональным живописцем. Стараться писать душой, то, что чувствуешь, ведь дети очень остро воспринимают окружающий мир, детские работы этим и интересны. Много работать и не вешать нос, даже когда что-то не получается. Работать, работать и работать. И никогда не сдаваться!

текст:
Наталья Вагапова
фото:
Игорь Ляш