BABYER magazine

«Мосфильм» в этом году отмечает столетний юбилей. В связи с этим мы поговорили с теми, кто не мыслит свою жизнь без этой легендарной киностудии.

ВЛАДИМИР СТЕКЛОВ. Актёр

Я хорошо помню, как меня первый раз позвали на пробы на какую-то дребедень, но я всё равно приехал на «Мосфильм» с утра пораньше. В киногруппе никого ещё не было, и я минут сорок проболтался у закрытой двери. Но я не просто болтался, а ходил по производственному корпусу и читал таблички с указанием киногрупп. И на одной из дверей увидел: «Мёртвые души», Михаил Швейцер. Меня как будто пронзило, и я подумал: «Как бы вот так ошибиться дверью и сюда попасть». Гоголь был из числа моих самых любимых авторов, а Швейцер — знаковой фигурой, потому что я находился под очень сильным впечатлением от его «Маленьких трагедий». Через полмесяца раздался звонок именно из этой группы. Это было чудо. Меня позвали играть Петрушку. А та картина, на которую я приезжал, так и прошла мимо, слава Богу, и я не запомнил ничего, даже имени режиссёра, помню только, что картина была на производственную тему.

В свой первый съёмочный день утром я сидел в центральной гримёрной, ужасно волновался и исподтишка поглядывал на именитых соседей: Смоктуновского, Калягина, Богатырёва, Невинного… В процессе работы Михаил Абрамович Швейцер держал со мной дистанцию, поскольку я был совершенно зелёным новичком. А вот Софья Абрамовна Милькина, второй режиссёр картины и его жена, очень тепло общалась со мной и с остальными актёрами. И я сказал ей: «Вы знаете, Софья Абрамовна, когда я посмотрел „Маленькие трагедии“, я просто влюбился в картину». Я делился с ней своими чувствами артиста из провинции, когда видел, как после репетиции Шакурова и Филозова везут на какие-то съёмки, а ты совершенно свободен. Эта работа отложилась в памяти как необыкновенно счастливый эпизод моей жизни.

Позже, на картине Юлия Карасика «Без солнца» по горьковскому «На дне», мне посчастливилось немного пообщаться со Смоктуновским. Он играл Барона, а я — Бубнова. Я все время был рядом с титанами: с Глузским, Петренко, Гостюхиным. Там был такой звёздный состав, что я иной раз боялся не только подходить к ним, но и смотреть в их в сторону.

Потом, опять же на «Мосфильме» мы с Иннокентием Михайловичем снимались у Леонида Аристарховича Пчёлкина в «Деле» по Сухово-Кобылину и сошлись чуть ближе. Он рассказывал мне о себе: о войне, о плене, о том самом знаменитом побеге, и мы много говорили о «Гамлете», об «Идиоте». Это были прекрасные мгновения. И по сей день «Мосфильм» остаётся для меня местом, где я чувствую трепет и, проходя по коридорам студии, часто вспоминаю былые счастливые времена.

ЕЛЕНА ВАЛЮШКИНА. Актриса

Когда  в 1981 году я поступила в Щепкинское театральное училище, Эльдар Рязанов снимал картину «О бедном гусаре замолвите слово». И нас, студентов, отправили к нему на «Мосфильм» поработать в массовке. В первых кадрах в город въезжают гусары и в салоне мадам Жужу начинается суматоха. Я бегала среди этих барышень по лестнице с платьями в руках. Я была свидетелем того, как Эльдар Александрович устроил на съёмочной площадке мощный разбор с полётом листов сценария в разные стороны и с криком: «Нет, всё, я уехал!». А на четвёртом курсе случилась «Формула любви». Естественно, мы пробовались на «Мосфильме». Кстати, раньше за кино и фотопробы платили: нам выдавали квиточек, а фотографии вклеивались в альбом. Эти альбомы до сих пор хранятся в архиве «Мосфильма». Кинопробы стоили девять рублей, фотопробы — шесть, и это были немалые деньги для студентки.

«Мосфильм» сразу произвёл на меня впечатление, прежде всего тем, что там кипела киношная жизнь. Помню, я ждала озвучания в студии, и тут вышла Гурченко в замотанном на голове красивом платке, как в чалме, худенькая, изящная, и я просто впала в оцепенение от восторга. От неё шла нереальная энергетика, она была настоящая звезда, и я, находясь рядом, испытывала сильное волнение. Больше я нигде с ней не встречалась, и я рада тому, что хотя бы это мгновение было в моей жизни. Вообще на «Мосфильме» в те годы можно было встретить много звёзд, потому что во всех павильонах снималось кино. Кстати, при входе лет десять висели большие фотографии, среди которых была и моя с Нодаром Мгалоблишвили из «Формулы любви».

Не так давно я снималась на «Мосфильме» в трилогии «Последний богатырь». Работать на студии приятно и комфортно, но того трепета, который ты испытывала раньше, уже нет, что-то ушло с теми великими. Но счастье, что всё равно ты можешь видеть в хорошем состоянии те стены и те двери, которые связывают времена, и продолжать историю главной киностудии страны.

МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВ. Актёр

Первый раз я приезжал на «Мосфильм» с Мих-Михом (Михаил Державин, дядя актёра), кажется, на примерку костюма, но это было из серии «прокатиться с дядей». А вот взрослым я попал туда, когда учился на втором курсе, в середине 90-х. Режиссёр Пётр Луцик снимал фильм «Окраина». Меня торжественно пригласили на пробы и утвердили на роль, которая в титрах значилась как «парень с саблей». По сюжету Николай Олялин ехал на мотоцикле с напарником, а я внезапно нападал на них с саблей наголо. Я эмоционально скакал верхом, орал «всех порублю», а герой Олялина просто смотрел на меня так, что я останавливался от страха, сабля выпадала из моих рук и я, извиняясь, убегал. Крошечный эпизод, но тогда это было очень значимо.

В те же годы Джаник Файзиев снимал новогодний огонёк «Старые песни о главном», и нас, студентов, позвали принять участие в клипе с Аллой ­Пугачёвой. В павильоне делали искусственный снег, мы всю ночь снимались, а утром нам надо было на лекцию в институт. Но съёмки затянулись, так как Пугачёва приехала только под утро. Мы, молодые, были недовольны её опозданием, но всё равно это было событием для нас. А потом была радость — меня вызвал на студию мой любимый Фёдор Сергеевич Бондарчук на пробы к «9 роте». Мы с ним начали общаться на «Даун Хаусе». После я снимался у него в небольшой роли в «Обитаемом острове».

В павильоне «Мосфильма» проходили съёмки фильма «А мама лучше» с моей главной ролью у знаменитого самолёта, а в прошлом году мы снимали на открытой площадке фильм Мариуса Вайсберга «Конец Славы». Если картина историческая, то ты непременно оказываешься на «Мосфильме», даже не столько на съёмках, сколько на примерках костюма. А это потрясающие павильоны с огромным количеством костюмов, среди которых хочется затеряться и что-то примерить. Моя дочка Соня снималась в картине Алексея Мурадова «Зло» про 70 — 80-е годы, и мы с ней ездили на примерку школьной формы. Приехали чуть пораньше, гуляли там, впитывали атмосферу.

За все свои тридцать лет в профессии я ни разу не ощутил упаднических настроений на «Мосфильме», тем более что сейчас он на подъёме, потому что глобальные, хорошие проекты без его фирменных павильонов, без маленького универсального города, выстроенного на его территории, как ни крути, не снимаются.

ВЛАДИМИР ХОТИНЕНКО. Кинорежиссёр

Я очень хорошо помню, когда первый раз появился на «Мосфильме». Шел 1977 год, я приехал после армии, только пришёл в кино и зондировал перспективы. Я сидел на скамеечке у бюро пропусков, ждал, когда получу пропуск, а мимо меня проходили такие люди… Незабываемое впечатление — вживую увидеть своих кумиров. Одного Сергея Бондарчука было достаточно. Я даже не понял, почему он там шёл пешком, а не заехал на территорию на машине.

Потом я снимал «Зеркало для героя» на Свердловской киностудии, но монтировал ленту на «Мосфильме». А мосфильмовские коридоры — это вообще отдельная тема, целый мир! Там по стенам развешаны фотографии, и можно ходить по коридорам (если не заблудишься) и изучать историю киностудии. А эти встречи в коридорах…  В монтажной я однажды встретил Тарковского.

Отдельный мир — творческий буфет. Когда я первый раз там оказался, я тоже испытал невероятное ощущение, потому что за столиками сидели очень известные люди. Однажды я увидел Андрона Кончаловского, который ел гречневую кашу. Мы тогда ещё не были знакомы. Я с детского сада ненавидел гречку, но он ел её с таким аппетитом, что мне тоже захотелось. С тех пор сам готовлю много видов гречневой каши.

Потом в коридоре мы случайно встретились с Глебом Панфиловым, его «Тему» как раз закрывали. Он позвал меня в просмотровый зал, и я увидел этот потрясающий фильм. Там я показывал «Зеркало для героя», а до этого свою дипломную работу «Голос дракона». Словом, несмотря на то, что я вроде бы не мосфильмовец, у меня ощущение, что я родом из «Мосфильма».

В 90-е годы жизнь на «Мосфильме» словно бы замерла, но выручил Карен Шахназаров, его вклад в судьбу киностудии трудно переоценить. Стали сниматься и фильмы, и телевизионные программы, и территорию он расширил. На моей картине «72 метра» у нас был грандиозный павильон с уникальной декорацией — гигантским бассейном, в котором потом построили подводную лодку, и она затапливалась. Туда даже экскурсии водили.

Что такое «Мосфильм»? Мы снимали накануне Нового года, у нас — подводники, драма, а по соседству записывали новогодние программы и ходили люди в карнавальных костюмах. Такое столкновение реальностей — и есть кино. Для меня «Мосфильм» всегда был живым организмом и намоленным местом. Одни деревья, посаженные Довженко, чего стоят, а памятник Шукшину… «Мосфильм» наполнен деталями. И я счастлив, что скоро снова буду там снимать.

СЕРГЕЙ ГИНЗБУРГ. Кинорежиссёр

Первый раз я пришёл на «Мосфильм» участвовать в массовке фильма «Емельян Пугачёв», когда учился классе в девятом. Нас нарядили в церковнослужителей, и мы прямо в рясах выходили на улицу и крестили проходящих мимо бабушек. Но никакого ощущения, что я прикоснулся к чему-то большому, я не испытал, просто было весело, и нам заплатили деньги. А в конце 80-х я участвовал в одном чудовищном перестроечном фильме. Съёмки проходили перед павловской реформой, платили плохо, а тут позвонили и сказали, что можно приехать за гонорарами. Мы, счастливые, держали в руках сторублёвки, а утром я услышал новость о том, что теперь это не деньги, а бумажки. Затем я оказался на студии в 90-е годы, когда «Мосфильм» был заброшенным и обшарпанным. Мы снимали рекламы и клипы.Когда мы с моим другом Сашей Стриженовым начали режиссёрскую карьеру, «Мосфильм» оставался таким же. Мы там организовали офис, проводили пробы и снимали наш первый фильм «Упасть вверх».

Преображение «Мосфильма» происходило на моих глазах, когда режиссура стала моей профессией. Появился Шахназаров, построилась декорация старой Москвы, стали ремонтироваться павильоны и коридоры. Но фотографии и таблички на кабинетах с именами великих оставались на местах. В коридорах можно было встретить, например, Станислава Говорухина с трубкой, поздороваться, иногда переброситься парой слов.

Когда снимаешь в первом павильоне и читаешь, что здесь работал Сергей Фёдорович Бондарчук и другие великие люди, от имен которых захватывает дух, чувствуешь сопричастность. И, конечно, намоленность стен ощущаешь. Даже когда «Мосфильм» был в упадке, всё равно эта энергия не исчезала. И здорово, что там остаётся определённая музейность. Конечно, многое было утрачено из того же парка автомобилей и карет, но идёт его восстановление, как и восстановление цехов.

Я ещё застал старожилов «Мосфильма». У нашего молодого поколения операторов — Влада Опельянца, Макса Осадчего, Сергея Козлова, — как правило, вторыми операторами были могучие старики, которые рассказывали что-то, подсказывали. Мне очень помогал Сергей Соловьёв, худрук моего первого фильма. У нас были замечательные отношения. С Говорухиным мы работали на фильме «Любовь-морковь». Ах, какой он человек был! Мне посчастливилось работать и с Верой Алентовой, и с Владимиром Меньшовым, и с Валентином Гафтом… Это всё для меня очень важно, дорого и незабываемо.

НИКОЛАЙ ЛЕБЕДЕВ. Кинорежиссёр

Я с малолетства мечтал оказаться на «Мосфильме», бредил миром кино. Однако попал туда уже двадцатидвухлетним. Март 1989-го. Нас, студентов ВГИКа, привезли на «Мосфильм» посмотреть новую заграничную картину. Я шёл, вертел головой и не мог поверить, что здесь создавались «Экипаж» и «Москва слезам не верит», «Летят журавли» и «Война и мир», «Ирония судьбы…» и «Весна»… А вот в этой галерее снимали «Зеркало», а на фоне той стены проходил Баталов в «Девяти днях одного года».

Мосфильмовские двери приоткрыли для меня киносценарист Юрий Арабов и редактор Лиана Королёва. Они привели меня в объединение «Дебют», где я сделал свой первый фильм «Ночлег. Пятница». Здесь прошёл мой первый худсовет, где за столом сидели Григорий Чухрай, Пётр Тодоровский, Андрей Смирнов и я. И киноклассики очень доброжелательно и дотошно разбирали мой опус и… хвалили.

Если бы мне сказали, что пройдёт ровно десять лет и на натурной площадке «Мосфильма» я буду делать свою «Звезду», я не поверил бы. Съёмки «Звезды» были потрясающим временем, мучительным и захватывающим. Я приезжал на «Мосфильм» со съёмочной площадки из-под Звенигорода и тут же попадал под суровый и справедливый обстрел двух могучих мастеров — Карена Шахназарова и Вадима Абдрашитова. Шахназаров к тому моменту уже был директором «Мосфильма», а ещё — генеральным продюсером «Звезды», а Абдрашитов — художественным руководителем объединения «АРК‑фильм», в котором снималась картина. Уроки, которые я получил во время создания этого фильма, не забуду никогда и всегда буду за них благодарен. «Звезда» меня выковала и как режиссёра, и как человека.

Как-то мы сидели в мосфильмовском кафе с замечательным режиссёром Валерием Тодоровским и обсуждали проект. К нашему столику подошёл высокий подтянутый человек и, по-родственному обнявшись с Валерой и вежливо поздоровавшись со мной, стал рассказывать, что кино сейчас снимать тяжело и муторно, с деньгами сложно, рабочий день — двенадцать часов. Это был Евгений Матвеев, он тогда делал «Любить по-русски». Я слушал и тихо завидовал, я готов был работать круглосуточно, лишь бы находиться здесь, в этих намоленных стенах.

«Мосфильм» стал для меня родным домом во всех смыслах. Когда я снимал «Нюрнберг», а картина была очень сложной в производственном отношении, я в прямом смысле переселился сюда, за что тоже благодарен Карену Георгиевичу. Просыпался в четыре утра, принимал душ и отправлялся в павильон, где был выстроен знаменитый зал нюрнбергского Дворца правосудия. Когда очередная съёмка заканчивалась, я выходил в яблоневый сад, заложенный самим Довженко, гулял по аллеям, сидел на скамейке у пруда. Здесь мы когда-то снимали «Легенду № 17», и на этой скамейке объяснялись Данила Козловский и Олег Меньшиков — Харламов и Тарасов.

На одном из заседаний правления Вадим Абдрашитов, Владимир Наумов, Владимир Меньшов и Сергей Соловьёв вспоминали, как трудно было защитить киностудию и какие усилия для этого предпринял Шахназаров. Я взрослый человек, многое повидавший, однако только в тот момент я остро понял, что «Мосфильм» действительно находился на грани уничтожения, и спасла его самоотверженность влюблённых в свое дело людей. А сейчас студия обновляется, появились передовые технические возможности, открылись новые павильоны, киноконцертный зал.

Вчера я был на очередном правлении «Мосфильма», вошёл в зал и вновь увидел людей, которых люблю: Сурикову, Хотиненко, Эшпая…  Все они — моя семья, включая, конечно, самого Карена Георгиевича.

МАРИНА ЗУДИНА. Актриса

На «Мосфильме» я впервые оказалась на пробах к фильму «Валентин и Валентина» и, конечно, ощущала себя как в сказке: актёры в то время были кумирами, и на студии работало много личностей грандиозного масштаба. Я шла к режиссёру Георгию Натансону и видела в коридоре на дверях таблички с именами и фамилиями тех, кто там тогда снимал. Обычно было написано: группа такая-то, режиссёр и название фильма, и то, что я читала, казалось мне просто невероятным. Кстати, ты могла идти к одному режиссёру, а ассистентки прямо в коридоре приглашали тебя на другие пробы.

Конечно, я относилась к «Мосфильму» с придыханием, это была фабрика грёз для молодых артистов. Сейчас уже артисты не играют ту роль, какую они играли раньше, когда им хотели подражать. Многие старались одеваться, как любимые артисты, делать причёски как у них. Я снималась в фильме «Валентин и Валентина» с Татьяной Васильевной Дорониной, которая играла мою маму, а у Петра Ефимовича Тодоровского в фильме «По главной улице с оркестром» — с Олегом Борисовым и Игорем Костолевским. Это была другая жизнь, другая эпоха. Я застала то, что называется «уходящая натура».

В 1994 году я снималась на «Мосфильме» в картине «Немой свидетель», а снова попала туда через десять лет на съёмки сериала «Есенин». Последний раз я была на студии, когда участвовала в проекте «Танцы со звеёдами». Сейчас там комфортно, это большое, хорошее, современное пространство, даже выстраиваются декорации на улице. Но для меня это уже больше мир производства, а тогда был загадочный мир магии кино.

ЕЛИЗАВЕТА БОЯРСКАЯ. Актриса

Я первый раз попала на «Мосфильм», кажется, в 2004 году. Помню, что выглядел он практически так же, как сейчас, за исключением того, что построили ещё павильоны. Тогда я приехала с огромной пачкой фотографий, на обратной стороне которых был указан рост, вес, цвет глаз, волос, возраст и что я умею петь, танцевать, водить машину, фехтовать, знаю английский и немецкий языки. Плюс мой номер телефона и что я живу в Петербурге. Я ходила по кабинетам и раздавала фотографии. Кто-то охотно брал, кто-то равнодушно, но брали все. Я думаю, что таких людей, как я, было очень много. Помню ощущение, что это фабрика грёз и что туда попадают избранные люди. Я даже сохранила свой первый пропуск, потому что у меня было чувство, что теперь и меня туда пропустили. И когда я ходила по этим коридорам, мне так хотелось встретить какого-нибудь знакомого режиссёра или артиста, но «Мосфильм» — настолько огромная территория, что вероятность этого ничтожно мала. Я никого не встретила, но всё равно ощущала невероятный трепет, потому что видела портреты, фотографии, афиши. Я думала, что теперь и я среди этого мира, который так люблю. Спустя пару лет я уже снималась у Аллы Суриковой в фильме «Вы не оставите меня». У Аллы Ильиничны свой кабинет на «Мосфильме», всё как положено, она истинно мосфильмовский режиссёр.

У меня были пробы грима там, и пошив костюма, и фотопробы, то есть весь процесс проходил по классике. И я в восемнадцать лет играла свою первую главную роль с замечательным режиссёром и прекрасным партнером Сашей Балуевым и снималась с папой. Было очень интересно, я чувствовала трепет и восторг от того, что хожу по этим коридорам не как девчонка, которая хочет, чтобы её заметили, а как актриса, которая получила роль, да ещё и главную.

С тех пор я достаточно часто бывала на «Мосфильме» по разным поводам. Снималась и в павильонах, и в уличной декорации старой Москвы, но, наверное, самый длительный период на студии я провела во время работы в «Анне Карениной» Карена Шахназарова. Такого размаха съёмок в моей кинобиографии не было. Я заходила в примерочную, видела платье на манекене и говорила: «Ой, это тоже моё?», а мне отвечали, что оно для массовки, а у нас там было от пятисот до восьмисот человек. В известнейшем первом павильоне выстроили невообразимой красоты декорации: сначала бального зала, потом театра, дом Каренина, усадьбу и дом Вронского. А знаменитая декорация старой Москвы была перестроена в старый Петербург. Потом было ещё одно соприкосновение со студией во время съёмок «Оптимистов‑2» с Алексеем Попогребским. В новых павильонах выстроили несколько декораций квартир. Вообще работать на «Мосфильме» — это всегда профессиональный праздник.

текст:
Марина Зельцер
фото:
Владимир Мышкин,
Михаил Тарасов,
Анна Арончикова,
Анастасия Паламарчук